Андрей сидел в коридоре фирмы «Истина где-то рядом» и ждал, когда его пригласят в кабинет для оформления договора. Очень долго он не поддавался на уговоры друзей воспользоваться услугами этой фирмы и пропускал мимо ушей восторженные отзывы тех, кто уже посещал её. «Подумаешь, - отмахивался он, - мало ли сейчас этих компаний, предлагающих услуги программ виртуальной реальности! Компьютерные клубы и Интернет-кафе сейчас стоят на каждом углу, и чуть ли не в каждом третьем предлагают «Посетить виртуальную реальность». Да и в Интернете полно хакерских сайтов, где вообще абсолютно бесплатно можно скачать аналогичные программы. Правда,  безопасность таких взломанных программ для психики никто, конечно, не гарантирует…» Кстати, о деньгах: Андрей пощупал карман джинсов, чтобы убедиться, что он не забыл дома кредитку.  Сомнения, что та гигантская сумма, которую он решился заплатить, будет оправдана, терзали его без конца. Тридцать тысяч! С ума сойти! Даже за месячное обслуживание, включающее полный уход за телом, это внушительная сумма. С другой стороны, все отзывы, которые он слышал об этой организации, большинство из которых были восторженными, в один голос утверждали, что подобных организаций больше нет, и все остальные виртуальные игры и в подметки не годятся «Истина где-то рядом-3». В конце концов, восторженные рассказы всех его друзей, а под конец ещё и категоричное заявление его подруги, недавно вернувшейся из этой игры, что они не смогут понимать друг друга, если он не испытает то же самое, переломили его упрямство. Он взял отпуск и отправился в прославившуюся на весь мир фирму, чтобы провести месяц в самой популярной и реалистичной виртуальной игре.
  Ждать, видимо, предстояло еще долго: все оформители были заняты. Чтобы не скучать, Андрей взял с журнального столика рекламный дайджест. Нового ничего он из него не узнал, всё это он и так раз пятьдесят прочитал на официальном и неофициальных сайтах, слышал от знакомых и на форумах. В дайджесте говорилось об уникальности игры, которая заключалась в абсолютной неповторимости сюжета при каждой новой загрузке и полной подстройке под психологическую модель клиента. Игра представляла из себя имитацию реальной жизни с интеллектуальным сюжетом. Начиналась игра всегда с потери памяти у главного персонажа, в чью шкуру предстояло влезть игроку. Это, собственно, и не удивительно: Не мог же игрок помнить прошлое персонажа! Эта деталь была присуща всем трем частям игры, но первые две части были довольно банальными и не привлекли внимания масс. И только третья часть совершила переворот в мире виртуальных игр и принесла её разработчикам бешеные деньги и популярность. Новый интеллектуальный модуль, считывающий психологическую матрицу игрока, который был встроен в третью версию, модифицировал сюжет игры так, что с каждым игроком происходило именно то приключение, которое он ожидал. Которое в максимальной степени захватывало его и доставляло ему максимум удовольствия. На этом абзаце Андрею припомнилось, что многие хакеры пытались взломать главный игровой сервер, но украсть уникальный модуль так никому и не удалось: Краденые версии игры представляли из себя всего лишь единичные неизменяемые сюжеты из миллионов неповторимых. Далее в тексте следовала история версий и детальное описание игры, сделанное настолько близко к правде, насколько это было возможно. Персонаж в игре внешне всегда полностью соответствовал игроку. Потеря памяти, в зависимости от сюжета, затягивалась на разное время. В ряде случаев персонаж приходил в себя в своей квартире, и для того чтобы разгадать тайну своей личности, ему достаточно было внимательно осмотреть все ящики и шкафы и найти свои документы. В других же случаях игроку предстояло прожить в игре не одну неделю, прежде чем он мог узнать своё имя. В любом случае — приключения на этом не заканчивались. Игрока ожидало множество захватывающих и абсолютно неповторимых приключений, а развязка могла быть совершенно различной: криминальной, детективной, ужасной, мистической, фантастической, комедийной, романтической, сексуальной, или сказочной. Но какая бы развязка не ожидала игрока, она никогда не разочаровывала его. Впрочем, в игре можно было и погибнуть, и игрок после виртуальной смерти просыпался в своем отсеке и покидал фирму, так и не узнав окончания. По такому случаю предприимчивые создатели создали особую услугу — страхование в виртуальности, которое в случае виртуальной смерти позволяло игроку продолжить начатую игру с того дня, когда она оборвалась, очнувшись там в лечебном учреждении; Естественно, за отдельную плату. В других случаях игроку предлагалось начать игру заново, не платя второй раз. Страховку покупали практически все. Помимо описанного «эффекта неповторимости», всех клиентов восхищала потрясающая детальная проработка игрового пространства: прорисована была каждая дверь, каждая ручка на двери, каждый кусочек облупившейся краски или клочок порванных обоев на стене — а графика не позволяла ни на миг усомниться в реальности происходящего даже самому взыскательному геймеру. Несомненно, попасть в такое увлекательное приключение, при этом не рискуя своей настоящей жизнью и здоровьем, мечтал каждый, и очередь желающих отдать немалую сумму организаторам проекта никогда не уменьшалась, а филиалы компании росли по всему миру как грибы.
  Но вот, очередной клиент вышел из кабинета и направился в сторону комнаты с биологическими капсулами, и Андрея пригласили в кабинет к освободившемуся оформителю. В вышедшем Андрей узнал своего приятеля Вадима, который уже пользовался услугами этой фирмы и, видимо, пришел второй раз. Вадим тоже увидел и узнал его и с радостным приветствием двинулся в его сторону:
  — О! Кого я вижу! – сказал он с радостью в голосе. — Ты всё-таки решился?
  — Как видишь — ответил Андрей. — Только ты-то что опять здесь делаешь?
  — Это было такое незабываемое приключение, такой выброс адреналина, - захлебываясь, начал Вадим, - такое хочется повторять снова и снова! Я долго думал и, наконец, решил повторить это! Дорого, конечно…
  — Да я и вижу, что у тебя денег куры не клюют, — ответил с насмешкой Андрей. — Ты, случаем, не «подсел», а?
  — Ты сам вот сначала попробуй, а потом смейся, — парировал Вадим. — Еще неизвестно, сколько ты повторных кругов сделаешь.
  — Не, я не такой богатый! — засмеялся Андрей. — Я бы и в этот раз не пошел, если бы Катя не была в таком восторге и так не настаивала, чтобы я обязательно попробовал это.
  — Да, женщины из нас всегда веревки вили и вьют, — с пониманием кивнул Вадим. — Ну ладно, иди, тебя уже зовут там! Желаю тебе найти истину!
  —Тебе тоже найти истину! — ответил Андрей той же устоявшейся фразой.
  Андрей распрощался с приятелем и зашел в кабинет к оформителю. Кабинет был весьма солидным и всем своим видом говорил о высоком статусе фирмы. Андрей подошел к дорогому столу из красного дерева, за которым сидел служащий, и сел напротив того в удобное и мягкое офисное кресло. Тот был, как и все, дружелюбно вежлив, и неторопливо и мягко стал оговаривать с Андреем детали заключаемого договора.
  — Здравствуйте! Если не ошибаюсь, Андрей Иванович? — уточнил он.
  — Да — ответил Андрей.
  — Отлично, очень рад знакомству, Андрей Иванович. Рад, что вы решили воспользоваться услугами нашей фирмы. Уверяю, вы не пожалеете об этом, — начал он. — Итак, я должен сообщить вам все детали заключаемого договора.
  Андрей знал все эти детали, но решил не перебивать честно зарабатывающего свой трудовой кусок человека и, вздохнув, поудобнее уселся в своем кресле, приготовившись к длинному рассказу.
  — Наши услуги — продолжал служащий — состоят в подключении вас к мощному игровому компьютеру посредством нейроимпульсосканирующих и нейроимпульсомодулирующих устройств. Принцип их работы заключается в перехватывании и расшифровке сигналов, подаваемых вашим мозгом к скелетным мышцам, а также в имитации и передаче в мозг сигналов, поступающих от органов чувств. Таким образом, вы получаете возможность чувствовать всё, что по сюжету должен чувствовать ваш персонаж в процессе игры, и управлять его движениями так же, как вы управляете вашим собственным телом. Так как во время сеанса игры ваш мозг будет не способен контролировать состояние вашего настоящего тела, наша биологическая капсула будет поддерживать ваше тело в жизнеспособном состоянии, за счет работы компьютера, управляющего процессами в вашем организме аналогично вашему мозгу во время сна. Более того, капсула, помимо необходимых зондовых вливаний пищи и удаления продуктов жизнедеятельности, будет регулярно проводить массаж тела и электростимуляцию мышц, что предотвратит образование пролежней и атрофию мышечной ткани… 
  «Господи, он что, собрался пересказывать всю историю виртуальной реальности?! Может, он ещё и про первые компьютеры расскажет?!!» - подумал Андрей и поднял глаза к потолку, но вслух не сказал ни слова.
  — Состояние вашего тела — продолжал тем временем служащий — будет близким к состоянию сна и будет характеризоваться крайне замедленными всеми биологическими процессами, что, как доказано наукой, весьма полезно для организма, так как дает органам значительную передышку от нагрузок и позволяет им восстановиться. Надежность наших компьютеров подтверждена Министерством Здравоохранения и не может подвергаться сомнениям, поэтому вы можете быть совершенно спокойны относительно состояния вашего здоровья. Мы, в отличие от многих недобросовестных компаний, ставим здоровье и безопасность наших клиентов превыше всего. Ваши личные вещи и одежда будут надежно заперты в нашей камере хранения, к которой не будет иметь доступ никто, кроме вас и людей, которых вы лично можете назвать, чтобы они имели доступ к вашей камере. Доступ к помещению с вашей биологической капсулой будет иметь только обслуживающий персонал, так что вы опять же можете быть совершенно спокойны за вашу личную безопасность. Теперь о сроках и финансовой стороне сделки. Я думаю, вы осведомлены, что срок пребывания в нашей организации теоретически не ограничен календарными сроками, но ограничен течением игрового процесса; средне статистическое время пребывания в игре примерно равно одному месяцу, но реально срок может колебаться от трех недель до двух месяцев, при этом сеанс будет прекращен в случае виртуальной гибели вашего персонажа в игре. Если вашего персонажа настигнет смерть в течение первых двух суток пребывания в игре, мы совершенно бесплатно будем готовы предоставить вам возможность заново начать игру. В ином же случае сеанс считается оконченным сразу после гибели персонажа, и вы будете подготовлены и выведены в реальный мир. Также, мы не принимаем претензий по поводу причины смерти персонажа, если это не было вызвано сбоем в работе системы, вероятность чего на наших современных и абсолютно надежных компьютерах близка к нулю,  — тон служащего сменился и стал более деловым и заинтересованным. — Вы понимаете это и согласны с нашими условиями?
  — Да, я прекрасно осведомлен о ваших правилах, — ответил Андрей, — и также я знаю о существующей у вас системе страхования персонажа на случай виртуальной смерти.
  На лице служащего появилась улыбка. Приятно иметь дело с осведомленными клиентами — ответил он. — Итак, полагаю, вы знаете, что страховка оплачивается отдельно, её стоимость составляет пять тысяч, и в страховом случае она позволяет вам продолжить игровой процесс, без потери достигнутого прогресса?
  —Да, я ознакомлен с этим, и готов купить её — ответил Андрей. Сумма заставила его содрогнуться, ведь он и так собирался заплатить за сеанс игры тридцать тысяч, но он понимал, что это необходимо, если он не хочет, чтобы его месячное приключение из-за какой-нибудь случайности сократилось до недельного. А этого он явно не хотел.
  — Отлично! — служащий стал говорить быстрее, поняв, что не стоит раздражать решительно настроенного клиента лишними разговорами. — Ну, раз мы разобрались во всех нюансах, и вас всё устраивает, думаю, мы можем перейти непосредственно к оформлению договора.
  Андрей давно ждал этого, поэтому без замешательств поставил все необходимые подписи на лежащей перед ним и уже заполненной форме, после чего достал и протянул служащему свою кредитку. Тот вышел с ней из кабинета и через небольшой промежуток времени с удовлетворенным видом вернулся обратно, сообщив, что всё в порядке, и они могут начинать.
  Через полчаса Андрей уже был в помещении, где стояла биологическая капсула — большая ванная с крышкой из оргстекла, напичканная огромным количеством электроники и различных приборов поддержания жизни — и готовился к погружению в виртуальный мир. Две молоденькие симпатичные медсестрички были крайне вежливы и заботливы и старались во всем ему угодить. Они явно, перед тем как получить эту весьма престижную работу, прошли нелегкий кастинг, где внешность играла такую же важную роль, как и безупречное знание материала. Но так как на Андрее сейчас совершенно не было одежды, он старался по возможности не смотреть на них и думать о колебаниях курсов валют и последних важных событиях в международных  отношениях, дабы не вызвать у них смущения. Когда все приборы были подготовлены, Андрей вступил в гелеобразную, слегка маслянистую, но теплую и приятную жидкость, которой была наполнена капсула, а затем по шею погрузился в неё. Медсестры принялись закреплять на нем проводки и приборы и говорить между собой о каких-то технических вещах. Обычная процедура. Андрею не первый раз приходилось посещать виртуальную реальность, хотя на такой длительный срок он погружался впервые. На лицо ему надели кислородную маску с отверстием для зонда, который, как ему сказали, введут уже после погружения, что, в общем, его радовало, так как это избавляло его от того, мягко говоря, дискомфорта, что был связан с этой процедурой. Медсестры в последний раз перед погружением пожелали увлекательного времяпровождения и повторили традиционное пожелание — всё та же, уже ставшая банальной фраза «Желаем найти истину!» — после чего прозрачная крышка капсулы опустилась, а уровень маслянистой жидкости стал подниматься, покрывая шею и голову. Этот момент, пожалуй, был самым неприятным. Но вот, заработали нейроимпульсомодулирующие устройства, и Андрей перестал чувствовать собственное тело и погрузился в беззвучную темноту, которая вскоре должна была смениться звуками, видом и ощущениями виртуального пространства, передаваемых ему в мозг огромным и мощным компьютером. Причем, какая будет виртуальность в первый миг, не знал ни он сам, ни медсестры, ни даже создатели самой игры, ведь пространство и сюжет каждый раз генерировались по-новому. Поэтому он приготовился ко всему, или как ему казалось ко всему, и настроился, что сейчас его ждет, если верить всем уже прошедшим сквозь это, пожалуй, самое захватывающее, увлекательное и запоминающееся приключение в его жизни.
  
  Первые ощущения, настигшие Андрея, были крайне неприятными. Когда он вновь вернулся в сознание, первая мысль, пришедшая в его голову, была: «Меня обманули. Кинули, как последнего лоха, забрав мои деньги и выкинув, как средневекового бомжа!» Он лежал на сырой земле, холодный проливной дождь без конца стучал по его спине, его лицо было уткнуто в рыхлую сырую грязь. Во рту чувствовался вкус крови, а тело ныло от явно недавних ударов. Он открыл глаза. Была ночь, и вокруг было практически темно, если не считать слабый свет полукруглого месяца, идущего на убыль, и время от времени сверкающие молнии. Медленно, мучаясь от боли под ребрами, Андрей поднялся и попытался оглядеться. Довольно быстро глаза привыкли к мраку, и он разглядел, что находится в какой-то канаве или яме, недалеко от автомобильной дороги. Минутой позже он разглядел на рыхлой грязи следы от покрышек. Учитывая силу дождя и степень размытости следов, можно было предположить, что машина, на которой его, очевидно, и привезли сюда, уехала не так давно — где-то пятнадцать или двадцать минут назад. В голове смутно мелькали какие-то обрывочные  воспоминания, но связать их воедино Андрей не мог. Он помнил только фразу, которая пронеслась у него в первые секунды — «кинули, как лоха...» Пришлось развивать ход мыслей от этого, и через некоторое время Андрей пришел к выводу, что он здесь, потому что он посетил организацию, распродающую... Что же там продавали?! Почему-то ему казалось, что турпутевки в виртуальность. Только на виртуальность это было похоже мало. А что такое вообще «Виртуальность»? Откуда у него в голове это слово, откуда вообще все слова, а главное — откуда взялся он?! Наверно, он ожидал проснуться в постели, у себя дома, или в гостинице... А может, вообще и не было никакой организации... Сам не зная, откуда, он решил, что у него амнезия, и с этой минуты стал делать всё, опираясь на это. Присев на корточки и внимательно оглядев землю вокруг, он увидел валявшуюся в грязи небольшую раскрытую книжицу в твердой обложке, подняв которую и разглядев запачканные и мокрые страницы, он понял, что это был его паспорт. Его, Андрея, паспорт, который он знал как свои пять пальцев, в который была вклеена фотография, смотрящее с которой лицо он никогда бы не спутал ни с каким другим, потому что это было его родное лицо, и рядом были написаны его имя и фамилия, которые он знал с детства... Но вспомнил только сейчас, когда прочитал их. Вот только вспомнить это самое детство, равно как и весь промежуток его жизни до сегодняшнего момента, он не мог. Вряд ли это была игра; маловероятно, что это была жизнь. Он сунул паспорт в карман кожаной куртки, в котором также лежала зажигалка. Во втором, последнем кармане лежал складной перочинный нож. Не имея ни малейшего представления о возможных причинах своего местонахождения здесь в эту минуту, он всё-таки принял твердое решение, которое было в его ситуации, наверно, единственно разумным — спрятаться от дождя, который и так промочил его насквозь, пока он был в отключке, и с каждой минутой холодом высасывал силы и жизнь. Но прятаться в этой канаве было негде, поэтому он выбрался на пустынную асфальтовую дорогу и побрел вдоль нее в единственном что-либо обещающем направлении — неподалеку от той канавы дорога заканчивалась тупиком. Он не помнил, когда у него появилась эта куртка, да и вообще откуда вся эта одежда (состоящая также из черной футболки и джинсов непонятного от грязи цвета), которая сейчас на нем, но, тем не менее, он поймал себя, что сунул руку в карман автоматически, не задумываясь о расположении последнего.
  Андрей шел быстрым шагом, и минут через двадцать, неожиданно скоро, оказался рядом с небольшой бензозаправкой. Рядом были припаркованы два автомобиля: Черный джип «Гранд Чероки» и песчаного цвета «Жигули». В маленьком неброском магазинчике с жестяной вывеской «Продукты 24», подсвеченной обыкновенной лампочкой накаливания, горел свет. Желание как можно скорее скрыться от всё не прекращающегося ливня непреодолимо заставило его двинуться в сторону скромного навеса над дверью. Не спеша, однако, входить внутрь, сквозь стеклянную дверь он разглядывал обшарпанные стены и прилавок, полки с различными коробками и консервными банками и сидящего за прилавком паренька. Тот был явно не спортивного телосложения и отнюдь не модельной внешности, с короткими белобрысыми волосами и прыщавым лицом. Он сидел и листал журнал. По-видимому, он был один. Наконец Андрей, решив, что его обидчиков здесь, скорей всего, нет,  потянул на себя дверь и вошел внутрь. Парень на секунду оторвал взгляд от журнала, без интереса оглядев Андрея, после чего снова вернулся к чтению. Похоже, его даже не смутил внешний вид посетителя, который с головы до ног был в грязи. Только через минуту он всё-таки отложил журнал в сторону и спросил: «Вам помочь?»
  — Мне... — Андрей запнулся, решив, что стоит подождать, прежде чем обращаться за помощью в милицию, хотя любой другой на его месте, наверняка, не думал бы ни о чем другом. — Мне нужно позвонить — наконец выдавил он, хотя он не только совершенно не знал, кому и зачем ему звонить, но и вообще не мог вспомнить ни одного телефонного номера.
  — А, — протянул парень, — Это вам в кассу бензозаправки нужно, вход с другой стороны. Да вы зайдите туда, расскажите всё, и они сами вам техслужбу вызовут. Здесь это постоянно происходит, они привыкли давно. Дороги-то ремонтировать никто не собирается, поэтому машины чуть ли не каждый день вытягивают.
  Тут Андрей понял, почему парень говорил так спокойно и почему не удивился его грязной одежде: он принял его за автомобилиста, у которого застряла машина, и который заляпался грязью, когда пытался её вытолкать, но после безуспешных попыток решил обратиться за помощью. Решив всё-таки воспользоваться советом, он вышел из магазина, обошел здание и приоткрыл фанерную дверь, табличка рядом с которой сообщала: «Касса бензоколонки». В небольшом помещении находилось трое мужчин, один из которых, самый худощавый и низкорослый из троицы, стоял за прилавком и обеспокоено разговаривал с человеком в кожаном жилете и сером кепарике. Его приятель, очень высокий и мускулистый тип в черной футболке, молча, слушал их, сложив руки на груди. В момент, когда старая дверь предательски скрипнула, тот резко повернул голову, и чуть не подпрыгнул на месте, увидев Андрея, а в следующую секунду выкрикнул: «Эй, этот гад здесь! Уже очухался, урод!». С этими словами он бросился на Андрея, и тот, повинуясь неведомым инстинктам, неимоверно резко пригнулся, уходя от сокрушительного удара кулаком в челюсть, и из этого положения нанес здоровяку удар правой рукой в область печени. Тот охнул и, всё ещё продолжая по инерции двигаться, вылетел в открытую дверь и плюхнулся в грязь. Андрей перевел взгляд на второго типа — и вовремя, так как в руке у того был пистолет, и он целился в Андрея. Опять же не теряя времени на размышления, он резким броском перехватил его руку и в последний миг, перед тем как прогремел выстрел, успел отвести её в сторону. Затем, уворачиваясь от неуклюжей попытки удара свободной левой руки негодяя, он прицельно пнул того в коленную чашечку, а затем, продолжая блокировать руку по обе стороны от локтевого изгиба, нанес удар коленом по внешней стороне локтя. Раздался хруст, а через миг — хрипение негодяя и стук упавшего на пол пистолета. В это время первый успел отойти от удара и теперь с диким рёвом летел на Андрея, который снова с молниеносной скоростью подхватил выпавшее оружие. Ему было достаточно доводов, чтобы несколько раз нажать на курок. На животе здоровяка в трех местах одна за другой появились три раны, из которых плеснула кровь, и тот со стоном рухнул на пол. Гроза всё ещё бушевала, и среди близких раскатов грома, вряд ли были слишком заметны выстрелы и падение массивного тела. Знакомство так и не состоялось. Придя к выводу, что достаточно того, что эти злодеи знали его, Андрей решил не вести с катающимся по полу и орущим от боли бандитом, дружелюбных бесед, и одним метким выстрелом в голову прекратил его страдания. Третьего человека уже не было. Перемахнув через прилавок, Андрей двинулся в тесную подсобку, где, судя по всему, тот скрылся. Подсобка площадью едва ли превосходила кабину грузового лифта, поэтому мужчине с чёрными кучерявыми волосами, который в этот момент быстро кричал в трубку мобильного телефона что-то вроде «Быстрее, ваши мертвы», негде было скрыться. Увидев направленный на него ствол, он выронил аппарат и, вскинув вверх руки, писклявым голосом затараторил: «Нет! Нет, пожалуйста, не надо, не убивайте! Я ничего не знаю! Я не с ними! Мне ничего не говорили! Пожалуйста, нет!». Помедлив, Андрей опустил ствол, решив, что тот не представляет опасности, но патроны еще пригодятся. Размышлять, откуда у него профессиональные навыки рукопашного боя и стрельбы, времени не было, так как интуиция — самое твёрдое, на что он мог в данный момент положиться — требовала спешно уходить. Выбежав под только усилившийся ливень, он огляделся и принял решение бежать не по дороге, а в сторону чернеющего неподалеку леса. То, что это нелогичное на первый взгляд решение было единственно верным, он понял, когда до ближайших деревьев оставалось не более двухсот метров, а за ним, съехав с дороги, мчался еще один джип. Андрей перешел на спринтерский бег, но расстояние между ним и джипом неумолимо сокращалось. И когда он понял, что не успеет нырнуть в чащу, прежде чем тот раздавит его, то остановился и, прицелившись, произвел два выстрела по колесам. Одна из пуль попала в цель, шина взорвалась, и машина потеряла управление. Она стала петлять, но не сбавила ход, тем не менее, Андрей выиграл секунды и успел полупрыжками достигнуть деревьев, в одно из которых на скорости врезался полуконтролируемый джип. Лобовое стекло вылетело, а следом за ним из кабины вылетели двое, причем водитель головой попал прямо в ствол того же дерева, пассажир же пролетел пару метров, несколько раз кувыркнулся по земле через голову, вскрикнул и больше не двигался. Те же, кто сидел на заднем сиденье, видимо, были пристегнуты ремнями безопасности, и через секунду из окна раздалась автоматная очередь. Андрей петлял между деревьями, чувствуя, что неизвестные преследователи не отстают. Автомат, к счастью, был только у одного из них, к тому же в темноте цели почти не было видно, поэтому короткие очереди проходили мимо, разрезая воздух рядом с Андреем и выбивая из деревьев щепки. Присев с ходу на одно колено, Андрей резко развернулся, и произвел три выстрела в сторону приближающихся темных силуэтов. Тот, в руках у которого был виден автомат, дернулся и схватился за бок, а пистолет застыл во взведённом положении — патроны закончились. Второй преследователь, услышав ответные выстрелы, упал на землю, Андрей же, выбросив ставшее бесполезным оружие, продолжал бежать по кромешной тьме, лишь на мгновения рассеиваемой всполохами молний. Лишь через сорок минут непрерывного бега, на несбавляемой, благодаря адреналину, скорости, Андрей позволил себе остановиться и, затаившись и вслушавшись в шум дождя, понять, что погоня отстала, и ему удалось уйти.
  Он еще минут пять сидел, подставив лицо холодным струям, ожидая, что вот-вот снова будут слышны шаги, но больше покой леса никто не нарушал, и лишь гром разливался по небесам могучими воскликами, как будто гневался на возмутителей спокойствия и жаждал наказать виновных. Только сейчас, когда адреналин начал отступать, Андрей почувствовал жжение в левом боку. Он провел по нему ладонью, а когда очередная молния вновь осветила его, он увидел, что вся рука была в крови.
  Кровью пропитались почти вся левая штанина и футболка. Всё-таки одна из пуль смогла зацепить его. Голова начинала кружиться от потери крови, в глазах, и без того почти ничего не видящих, начало еще больше темнеть. Андрей понимал, что единственное, что может спасти его сейчас — это медицинская помощь. Он поднялся, чтобы вновь бежать, чтобы найти какой-нибудь населённый пункт и попросить кого-нибудь о помощи. Но крови уже было потеряно слишком много, и силы были на исходе. Он успел пройти, шатаясь и держась за деревья, еще метров пятьдесят, прежде чем ставшие ватными ноги не подкосились, и он не рухнул, сильно ударившись щекой о выступающий из земли корень дерева, распоров её. Новая боль уже почти не чувствовалась, онемело всё тело, скованное чудовищным холодом. Потом свело разом все мышцы тела, окунув его в чудовищную боль. И тогда сознание покинуло его.
  
  
  Утро пришло мягко, ненавязчиво. Птицы не стремились поразить всех своим пением и не заливались в приступах творческого экстаза, а, казалось, вели неторопливую мирную беседу. Высокие оранжевые стволы сосен медленно и гармонично покачивались, лениво сбрасывая с крон оставшиеся дождевые капли. Капли зажигались огнями в горизонтальных лучах солнца, просачивающихся через густой бор, и пытались изобразить прошедший ночной дождь, окропляя землю; но, постучав тихой дробью по веткам и листве кустов, успокаивались и свыкались с ролью живительной влаги. То и дело повсюду пробегали мелкие зверьки, напуганные падающими на них холодными брызгами. Лес продолжал жить той обычной жизнью, которой жил всегда, до сегодняшнего дня, и, казалось, ничуть не был возмущён появлением человека, ворвавшегося ночью и сейчас лежащего без сознания.
  Воздух успел прогреться, что, в дополнение к слаженной лесной атмосфере, создавало ощущение покоя и безопасности. И именно это ощущение, никак не укладывающееся с событиями прошедшей ночи, четко и накрепко отложившихся в «почищенной» памяти, заставило Андрея открыть глаза. Он лежал на сырой земле посреди густого соснового бора. Он помнил, что был ранен, и по его расчётам, сейчас должен был быть уже умершим от потери крови. Однако его состояние могло напоминать что угодно, но только не смерть. Он попытался подняться. Конечности затекли, но боли, в том числе и в боку, не было. Он поднялся и осмотрел себя — одежда была слегка грязноватой, но не пропитанной насквозь грязью, как ему казалось ночью. А главное — на ней не было и следа крови. Андрей спешно поднял майку — и не обнаружил на левом боку никаких следов ранения. За то время, что он был в отключке, с ним, очевидно, произошло чудесное исцеление. Вот так всегда, самое интересное всегда пропускаешь! Никаких следов, кроме единственного его следа вокруг не было. Идти по нему назад Андрей счел небезопасным, так как оставшиеся в живых недоброжелатели могли всё ещё быть на той заправке и дожидаться его. Следы вели на северо-запад, если ориентироваться по восходящему солнцу, поэтому он принял решение идти на восток — прямо навстречу солнцу. К тому же в этом случае у него было больше всего шансов не сбиться на круг.
  Пробираться через кустарники пришлось больше двух часов, прежде чем он увидел, что вдали деревья начинают рассеиваться. Это могло быть что угодно: полянка, озеро, топь, или населенный пункт. Его могло ожидать скорое спасение — или ещё непредсказуемое количество часов или даже дней блуждания по лесу. Представив себе добывание пищи и воды на манер дикого зверя, сон под открытым небом и подтирание листьями на протяжении неограниченно долгого времени, Андрей весьма сильно погрустнел; и впредь решил гнать от себя пессимистичные мысли; но те и сами испарились без следа через пятнадцать минут, когда он выбрался на протоптанную тропинку. По ней он уже трусцой бежал в сторону однозначно угадывающихся силуэтов блочных домов с поблескивающими стеклами окон. Впрочем, когда он выбрался на опушку леса, наслаждаясь видом выстроившихся стеной серых девятиэтажных жилых домов, он просчитывал все возможные варианты дальнейшего развития событий, но предположить то, что его ожидало на самом деле, он не мог и даже не пытался. Перебирая список учреждений, которые ему следовало бы посетить, он решил, что медицинская помощь ему теперь не требуется, в милиции его рассказу вряд ли поверят, поэтому туда соваться тоже пока не следует, следовательно, самое важное, что стояло сейчас на повестке дня — это узнать название города, а во вторую очередь — либо найти, где можно остановиться, либо, наоборот, автостопом выехать отсюда в неизвестном ещё направлении. Ну, и достать немного денег на первое время. Наметив про себя эти пункты, Андрей уверенным шагом двинулся в сторону домов. Самое интересное, как подсказывало чутьё, ждало впереди. И чутьё его не обмануло.
  Андрей шёл по этому странному городу и с удивлением созерцал его. Вокруг возвышались угрюмые громады многоэтажных домов. Дома нельзя было назвать небоскрёбами — самые высокие из них были в 12 или 14 этажей, основную же массу составляли восьми- и девятиэтажные здания. Стены были безо всякой облицовки, чистые серые железобетонные плиты, из которых были построены дома. Вернее, чистыми они были только в плане декораций, но при этом нижняя часть почти всех домов была разрисована граффити. Ни одного шедевра настенной живописи он так и не встретил — в основном это были надписи неприличного содержания, говорящие о сексуальной озабоченности их автора, и названия музыкальных групп, иногда дополненные стилизованными эмблемами соответствующих групп. Дома были расположены так плотно друг к другу, что из окна одного дома можно было без труда перелезть в окно напротив. В некоторых местах между домами были натянуты бельевые верёвки с висящими на них джинсами, майками и простынями. Улицы тоже были довольно узкими. Тротуарные дорожки не превышали в ширину полметра, автомобильные же дороги были в ужасном состоянии, с выбоинами через каждый метр, к тому же очень грязные: повсюду валялись банки и бутылки из-под пива, летали, гонимые порывами ветра, пластиковые пакеты и обрывки газет. Местами на тротуарах стояли большие железные контейнеры для мусора, заполненные доверху. Занимали они всю ширину тротуара, поэтому, чтобы обойти их, неминуемо приходилось выходить на проезжую часть. Впрочем, большой опасности здесь это, по-видимому, не представляло, так как машин на дорогах не было вообще, лишь вдалеке были слышны редкие шумы одиноких двигателей. Учитывая такое слабое движение, можно было подумать, что дороги не ремонтировали лет пятьдесят. Хотя, возможно, раньше здесь было больше машин... В общем, картина не представляла собой ничего особенного: обычный трущобный район, коих полно в Подмосковных городах. Но что-то было всё-таки не то, что-то, ощущаемое только на подсознательном уровне, скрывалось в этих угнетающих серых кварталах и исполинских прямоугольных зданиях. Атмосфера была настолько угнетающей, что по коже шёл неприятный холодок. Через некоторое время Андрей понял, почему место, куда он попал, не может быть обычным обнищавшим городом. В каждом районе любого города повсюду пестреет реклама. На растянутых через дорогу лентах и расклеенных по стенам обычных бумажных афишах сияют всеми цветами радуги названия различных продуктов, чистящих средств, кинопремьер. А здесь ничего этого не было! Из всех граффити, которые он встретил на протяжении около двух километров, не было ни одной яркой кричащей надписи, всё было нарисовано краской чёрного, сизого, тёмно-зелёного и бледно-бордового цветов. Даже в мусоре глаз не цеплял ни одного яркого цвета: Пустые алюминиевые банки сплошь были чёрного и серого цветов. Как будто кто-то уменьшил до минимума контрастность. Город словно умышленно был сделан серым и депрессивным, как картина неведомого художника, на которой всё гармонично и нигде не выпирают лишние, невписывающиеся детали. Только картина такая глаз не радовала... Хотя, была по-своему оригинальна...
  Теперь, когда Андрей уже был уверен, что это не город, а гигантская декорация, и люди здесь не живут, из-за угла послышался шум и через минуту показался  грязный и изрядно потрёпанный мусоровоз образца 80-х годов 20-го века (который, впрочем, смотрелся на этом фоне как нельзя более уместно). Неподалёку от Андрея он заехал на тротуар и остановился, из кабины вылез бритоголовый мужчина лет тридцати, в выцветших джинсах и джинсовой же жилетке, одетой поверх чёрной майки с нарисованным на ней карикатурным черепом, и направился к торчащему из бока грузовика десятку рычажков. Он ловко начал манипулировать ими, и закреплённый  в задней части машины пустой контейнер для мусора начал скользить и медленно опускаться, поддерживаемый цепями, на землю, рядом с другим, заполненным контейнером. Когда тот полностью оказался на земле, мужчина ловко отцепил от него цепи, снова запрыгнул в кабину, немного отогнал машину назад, обогнув пустой железный ящик и приблизившись к полному, затем снова выпрыгнул из кабины, и после недолгих манипуляций с цепями и рычажками второй контейнер уже стоял на машине. Уже собравшись уезжать, он поглядел на стоящего всё это время рядом Андрея, потом подошёл и протянул руку:
  — Здорово, — сказал он, — У тебя прикурить не найдется? А то спички кончились.
  Андрей похлопал себя по карманам куртки, нащупав зажигалку и заодно убедившись, что нож на месте, достал её и протянул мусорщику. Тот закурил выуженную из кармана дешёвую сигарету (Андрей уже перестал удивляться тому, что здесь в ходу такие архаизмы, как серные спички и никотиновые сигареты), после чего, оглядев Андрея оценивающим взглядом, спросил:
  — Ты новичок?
  —В каком смысле? — не понял Андрей.
  —В городе давно? — переспросил мусорщик.
  — Нет... Вообще-то, не больше часа, и... — Андрей почесал пальцем переносицу — ...честно говоря, не знаю, как и зачем тут оказался.
  — Ясен перец, что не знаешь! — мусорщик засмеялся, судя по всему, совершенно не удивлённый странным заявлением Андрея. — Новенький, откуда тебе знать-то? Ты хоть в регистрации-то был уже?
  —В регистрации? Нет, а зачем? — удивился Андрей.
  —Ну а спать ты где собираешься, на улице, что ли? — Ответил мусорщик. — А как зарегистрируешься — и хатку дадут, и деньжат. Да, ты ведь, наверняка, не знаешь, где регистрация находится?
  — Нет...
  — Ну, залезай, так и быть, подброшу, — мусорщик дружелюбно махнул на кабину, — а то всё равно скучно.
  В дороге мусорщик всё время болтал и рассказал Андрею, что в этом городе все оказываются неизвестно откуда, часто не помнят своего прошлого, но быстро приживаются, потому что администрация города (главы которой, кстати, никто не видел) бесплатно и безо всякой очереди раздаёт всем квартиры, а также каждый месяц регулярно выплачивает пособия, причём весьма большие — шесть тысяч каждый месяц.
  — Неплохо, — сказал Андрей, не поверив ни единому его слову, — Значит, у вас тут можно жить, не работая, и при этом не бедствовать? А зачем же тогда Вы работаете?
  — Дык лишних-то денег не бывает! — Усмехнулся мусорщик. — Да и делать всё равно нечего, дома скучно, ну и мусор должен же кто-то убирать, вон его сколько, а нас всего двадцать человек на мусорках ездит — мало, блин. Не успеешь город объехать — опять ящики полные.
  Машина, наконец, остановилась у одного из зданий, которое отличалось от других только тем, что было шире и всего в три этажа, а к двери вела широкая лестница.
  — Приехали, — сказал шофёр — тебе туда, там разберешься. Ты это, — он шмыгнул носом — если надумаешь работать, иди к нам в бригаду, не соскучишься!
  — Ага, спасибо. Я подумаю — ответил Андрей, махнул шофёру на прощание и направился к указанному зданию.
  За массивной неокрашенной железной дверью находилась ещё одна дверь, на этот раз из стальной решётки. Андрей потянул на себя жутко заскрипевшую в этот момент дверь и вошел внутрь, оглядевшись по сторонам. Неподалёку от двери стоял молодой мускулистый парень крайне недружелюбного вида, который посмотрел на него с недовольством, но без проявления какого-либо интереса. Из слабо освещённого серого холла в глубь здания вел только один длинный коридор, и Андрей решил сам разведать, куда тот ведёт, так как очень не хотел обращаться за помощью к верзиле. Пройдя метров десять, он увидел обшарпанную деревянную дверь, на которой была прикручена табличка с надписью «Регистрация». Андрей медленно приоткрыл её и заглянул внутрь. Это было помещение, служащее, судя по стоящим трём столам, заваленными стопками бумаг и картонными папками, кабинетом или офисом. Но гудящие под потолком трубки ламп дневного света, покрытые осыпающейся штукатуркой стены и покрытый толстым слоем строительной пыли и той же штукатурки пол создавали впечатление, будто это помещение около ста лет назад было в срочном порядке покинуто и с тех пор заброшено, но вчера его решили вновь начать использовать, не успев навести порядок и сделать ремонт. За одним из столов сидела девушка, молодая и, возможно, выглядевшая бы красивой, если бы не чрезмерная тучность и выражение лица, передающее тоску и скуку всего населения Москвы в дождливый ноябрьский понедельник.
  — Вы на регистрацию? — вдруг резко и вызывающе обратилась она к Андрею.
  — Ну... Видимо, да... — промямлил он.
  — Давно в городе уже? — продолжала допрос девушка тем же невозмутимым и нагловатым тоном.
  — Вообще-то первый день, и задерживаться, скорей всего, не собираюсь — ответил Андрей, наконец, собравшись и подхватив манеру речи, — но мне сказали, что я должен пройти какую-то регистрацию... Да и вообще, если честно, я не знаю, где нахожусь.
  Девушка сначала удивлённо посмотрела на него, как на невменяемого, но потом только устало вздохнула и махнула в его сторону рукой.
  — Ваши фамилия, имя, отчество — произнесла она заученную и произнесённую множество раз фразу.
  Андрей назвал, девушка вписала это в листок формы, который вытащила из лежащей под рукой темно-коричневой папки, туда же вписала дату, затем, порывшись и почитав что-то в разложенных на столе бумагах, — ещё какие-то данные. Затем протянула листок Андрею со словами:
  — Вот, отдадите в окно номер двадцать шесть, по коридору прямо и направо, и получите ключи и пособие. Адрес на листке, перепишите сейчас — она вытащила из ящика кусочек бумаги, подвинула его Андрею и небрежно бросила на него авторучку.
  — Подождите, подождите, что это всё значит? — Андрей запутался от количества сообщённой ему сухой информации. — Какие ключи? Какое пособие?
  Девушка посмотрела на него, и в её взгляде он увидел чрезвычайно сильное желание матерно послать его как можно дальше и глубже, но она справилась со своей раздражённостью и вслух только терпеливо и сдержанно сказала:
  — Ключи от вашей квартиры, которую обязана предоставить вам Администрация Города, и денежное пособие на первый месяц проживания в Городе. Достаточно глупых вопросов, на них вам может ответить любой прохожий, а у меня и без вас много работы.
  Окончательно озадаченный Андрей переписал указанную строчку «26-й Кирпичный Тупик, 12, кв. 147», затем молча сунул клочок бумаги в карман, машинально вышел из кабинета и прошёл, куда она объяснила. В новой ветви коридора с обеих сторон тянулся ряд небольших зарешёченных оконцев с номерами над ними. Найдя окно с номером «26», Андрей, по-прежнему находясь в немного заступоренном состоянии, молча протянул в него листок сидящей там женщине сорокалетнего  возраста и еще более сварливого вида. Та внимательно изучила его, после чего вышла со своего места, вернувшись через минуту и просунув в окошко кольцо брелка с двумя ключами и шесть тысячерублёвых купюр, а вслед за ними другой листок бумаги, сказав расписаться в получении рядом с галочкой. Так же механически он поставил росчерк и сунул в карман джинсов ключи и купюры. Потом он заметил стоящий неподалёку железный стул и решил присесть, чтобы как следует обдумать всё происходившее с ним в ближайшее время.
  Сначала его пытались убить неизвестные, но поплатились за это собственной жизнью, а он, раненный, скрылся в лесу, после чего от потери крови потерял сознание, но когда очнулся, не обнаружил на теле ни раны, ни следов ранения. Затем он побрёл по лесу, пытаясь найти выход, или хотя бы протоптанную тропинку, и вышел к этому странному трущобному городу, в котором власти, несмотря на нищету, раскидываются деньгами и недвижимостью, просто раздавая их всем незнакомцам. Бред какой-то! Не может такого быть! Что-то говорило это Андрею, хотя с того момента, когда  он понял, что существует, у него совершенно не было времени, чтобы узнать об окружающей жизни и порядках хоть что-нибудь, кроме того, что здесь бывает небезопасно, кому-то выгодно, чтобы он умер, а сам он успел узнать то, что знать ему было совсем не надо.
  Пока он мучительно пытался выстроить логическую цепь, объединяющую последние события, к нему подошёл бледный худощавый парень, околачивающийся до этого у одного из окошек.
  — Первый день в городе, да, чувак? — по-свойски обратился он к Андрею.
  —Да, первый — Андрей поднял глаза — и, надеюсь, что последний.
  Чувак, да ты не нервничай, не нервничай — попросил парень — Тебе какой адрес дали?
  Андрей, подумав, протянул ему смятую бумажку.
  — О, Двадцать шестой Кирпичный! А я в Двадцать пятом живу! — повеселел парень — Считай, соседи! Пойдём, чувак, нам по пути, а я тебе пока расскажу тему.
  Вероятность, что парень собирался завладеть только что выданными ему деньгами, была велика, как подумал Андрей, но после того пережитого пулевого ранения опасность в лице компании отмороженных гопников его не пугала, тем более, что только поверив этому парню, у него был шанс более-менее прояснить ситуацию. И он направился вслед за новым знакомым.
  — Меня Сашкой, кстати, звать — представился в дороге парень — А тебя как?
  — Андрей.
  — Ты, Андрюха, если думаешь, что я типа какой-нибудь разводила — сказал вдруг Сашка — то можешь не стрематься: здесь давно уже все отморозки перевелись, бояться нечего.
  — Угу, — скептически хмыкнул в ответ Андрей.
  — Нет, ты чего не веришь? — не унимался попутчик — Да вот, смотри! — он достал из кармана и протянул Андрею сторублевую купюру — возьми, посмотри!
  Андрей неуверенно взял купюру из рук парня, и только благодаря своему природному хладнокровию не вскрикнул, когда та на его глазах в течение нескольких секунд выцвела и превратилась в серый прямоугольник бумаги.
  — Видел? — Сашка забрал обратно из рук Андрея пустую бумажку, и в его руках на ней снова появился рисунок, она опять стала купюрой. — И твои купюры так же в чужих руках бесполезными станут, — объяснил он, — поэтому у нас никто ничего не ворует. Смысла нету. Заворачивай, нам направо.
  — Интересно вы тут живете, — пробормотал Андрей, когда они свернули в очередной переулок, немного более узкий, но в остальном являющий точную копию предыдущего. — Но мне, всё-таки, оставаться здесь нельзя. Меня... Меня убить пытались, и я должен выяснить, кто и почему.
  — Андрюх, ты, это, только не нервничай, — Сашка сочувственно похлопал его по плечу, — потому что... В общем, ты не сможешь уйти отсюда, из города, в смысле. Никто не сможет...
  — Это ещё почему?! — Андрей отодвинулся от собеседника, подумав, что он сообщник тех убийц, и приготовившись в любой момент вступить в схватку. Ладони похолодели.
  — Да не нервничай ты, я тебя прошу! — взволнованно ответил парень. — Ну, не знаю я, почему. Но ни я, ни любой другой из тех, кто оказался здесь, не могут уйти. Пойдёшь на север — вернёшься в город с юга. Пойдёшь на запад — вернёшься с востока. И так всегда. Выйти невозможно, понимаешь? Да не нужно так отчаиваться! — он подошел ближе и сел на корточки рядом с Андреем, обхватившим голову руками — куда тебе спешить-то? Деньги у тебя есть, ночевать есть где, чего тебе ещё-то надо?! Работать тебе не придётся, через месяц ещё бабла дадут, умирать здесь никто не умирает. Это же круто, чувак!
— Круто… — Андрей обречённо посмотрел на него — А что ж у вас такое серое всё?
— Серое? Где серое? — удивился Сашка и осмотрелся вокруг — Да нормально, вроде… как везде. Кстати, вон магазин, зайдём, жратвы купим — сменил он тему, что было не совсем кстати. Но так как Андрей действительно ничего не ел более суток, а при упоминании еды у него заныло в желудке, он не стал спорить, решив вернуться к мыслям позже, на сытый желудок.
   Магазин скорей напоминал небольшое складское помещение, и только  кассовый аппарат и стоявшие недалеко от входа «потребительские» корзины напоминали о реальном назначении этого места. Стены и потолок были образованы обычными железобетонными плитами, державшимися на исполинских прямоугольных колоннах. Если бы это помещение находилось под землёй, его можно было бы принять за бункер бомбоубежища. Но самое интересное ждало Андрея в зале, на полках. Сашка первым делом направился к полке, на которой стояли бутылки и алюминиевые банки с пивом. Андрей направился за ним и застыл с выражением лица, как у аутичного имбецила, когда прочитал, что было написано на этикетках: на нижней полке, к которой нагнулся Сашка, стояли бутылки с надписью «Дешёвое Пиво». На средней по высоте полке красовались бутылки с бледно-зелёными и бледно-розовыми этикетками с надписями «Светлое Популярное Пиво», «Тёмное Популярное Пиво», «Янтарное Популярное Пиво» и «Безалкогольное Популярное Пиво». На самом верху были расставлены вытянутые узкие бутылки под названием «Дорогое Пиво», внутрь которых была налита абсолютно черная жидкость. Ценники же гласили следующее: «Дешёвое Пиво 10.00руб.»; «Популярное Пиво в асс. 30.00руб.»; «Дорогое Пиво (крепк.) 50.00руб.».  Сашка что-то увлечённо рассказывал о том, что никакой разницы между Дешёвым и Светлым популярным нет, только деньги сдирают лишние, а Андрею в этот момент вспомнился рассказ одного классического писателя, популярного в начале двадцать первого века, про планету, на которой была запрещена любая реклама и неприлично выражение своей индивидуальности. На время ему показалось, что он попал на ту планету, но потом прогнал эти мысли, так как был уверен, что он на Земле, да и вообще — сказки всё это, причём давно ставшие притчами во языцех. Это воспоминание, казалось, стало рассеивать туман, покрывающий его таинственное прошлое, но тут Сашка двинулся дальше и окликом сбил Андрея с мысли. Пройдя по всему залу и набрав в корзину несколько консервных банок с такими же малоинформативными  надписями «Паштет мясной», «Готовый Завтрак», «Пюре картофельное, с зелёным горошком» и прозрачную пластиковую упаковку с каким-то салатом внутри и безо всяких опознавательных надписей, они подошли к кассе. Сашка по-дружески поздоровался с продавщицей, едва совершеннолетней девушкой, накрасившей губы черной помадой, и отпустил пошловатую шутку, но та, хоть и знала его, совершенно не выражала желания беседовать с ним, коротко, но однозначно послав его подальше, и объявила сумму. На Андрея же она, напротив, посмотрела с любопытством и откровенно кокетливой улыбкой. Сашка расплатился, и они с Андреем направились к выходу.
  Через некоторое время они вошли в один из подъездов двенадцатиэтажного дома, на котором висела табличка с надписью «26-й Кирпичный тупик». Поднявшись в скрипучем и тесном лифте на седьмой этаж, ориентируясь, как подсказал Сашка, по количеству дверей на одном этаже, они разглядели в тусклом свете лампочки накаливания железную дверь с номером сто сорок семь. Андрей вставил в замочную скважину сначала один ключ и с трудом повернул. Замок открылся туго, но бесшумно — явно был новый. Он открыл ключом поменьше второй замок и потянул ручку на себя. Дверь отворилась, и в нос бросился запах ремонта. В коридоре было светло от узкого окна, а когда они прошли в комнату, то увидели не наполовину сделанный ремонт, а готовое для жилья помещение, напоминающее номер в отеле. В тесной комнате стояли телевизор, диван, торшер, узкий одежной шкаф с антресолью, письменный стол и кровать-этажерка над ним. Стены были оклеены одноцветными обоями песочного цвета, на полу был расстелен ковер из искусственной шерсти. Интерьер был достаточно дешёвый и аскетичный, но при этом функциональный и, пожалуй, уютный.
— Ну чё, ништяк. Всё чисто и дерьмово, — сказал Сашка, оглядев необжитое помещение — жить можно. Я на кухню, пойду холодильник включу и пиво остывать поставлю.
Андрей пошёл за ним. Кухня была площадью не больше пяти квадратных метров, с кафельными белыми стенами и темно-коричневым полом. Холодильник, две пластмассовые табуретки и комплект полок с рукомойником занимали большую часть площади, а функцию стола, видимо, должна была выполнять опускающаяся прикреплённая к стене фанерная доска. Пока Сашка, пообещавший помочь в первое время освоиться, занимался холодильником, Андрей разобрался, как включать микроволновку,  открыл две консервных банки с картофельным пюре, вывалил их содержимое в найденную в полке полипропиленовую миску и поставил греться. Когда пюре с горошком согрелось, он разложил в две тарелки из нержавеющей стали, протянул одну гостю и помощнику, и они уселись обедать за откидывающийся стол. Паштет, серо-розового цвета и с сильным, но искусственным запахом мяса, ели прямо из банки, по очереди запуская туда алюминиевые вилки. Ели молча. После обеда настроение Андрея несколько улучшилось, только сильно хотелось спать. Сашка обещал зайти попозже и, убедившись, что в комнате стоит телефон, сказал Андрею звонить ему, если понадобится помощь. После чего достал из кармана чёрный маркер и написал прямо на обоях, рядом с дверным косяком, одинадцатизначный номер. Эта деталь стала единственным, за что мог зацепиться взгляд, скользя по стене.
  Оставшись один в новой квартире, Андрей устроился на мягком и уютном диване, расслабившись первый раз за всё время, которое себя помнил. За окном почти стемнело, поэтому он включил торшер. Лампа накаливания, к тому же закрытая тканевым абажуром, не могла дать сильного света, но Андрей оценил этот полумрак, как спокойный и умиротворяющий. Ему ещё предстояло много сделать и многое узнать. Если этот гостеприимный город действительно был ловушкой, из которой нельзя выбраться, куда сбрасывали тех, кто мог нарушить чьи-то планы, ему было необходимо, во что бы то ни стало, выбраться отсюда, сбежать. Было необходимо вспомнить себя и то, что чуть не стало причиной его гибели и, возможно, являлось причиной его амнезии. Но сейчас, когда он закрыл дверь за новым дружелюбным знакомым на оба замка и щеколду, он чувствовал себя в безопасности, как минимум, до утра. И не провалиться в сон он не смог.
  
  
  
  Стояла тишина. Полная. Ни пения птиц, ни шума автомобилей, ни отдаленных разговоров. Слышно было только собственное дыхание. Андрей лежал на спине и смотрел в потолок. В комнате было темно: торшер он выключил ещё перед сном, а за окном ещё не рассвело. Только что ему приснился очень странный сон. Он видел умирающего у него на руках человека, потом он видел похороны… Лица людей, присутствующих на похоронах, казались ему очень знакомыми, но вспомнить, кто же они были, он, как ни старался, не мог.
  Итак, сегодня предстояло много дел. Надо было проверить то, что сказал вчерашний знакомый, что из города нельзя выбраться. Признаться, Андрей совершенно в это не верил. Раз он сюда попал, значит, отсюда можно и выбраться. Как — не важно. Куда — тоже. Оставаться в этом ужасном, угнетающем серостью и безнадёжной однообразностью городе он не собирался. Сейчас Андрей был полон сил и энергии. Поднявшись с мягкого удобного дивана, Андрей нашёл в квартире на редкость тесный совмещённый санузел, сделал основные дела и умылся. Затем пошёл на кухню и стал соображать завтрак. Собственно, изобретать ничего не пришлось: в холодильнике лежали несколько банок с надписью «Готовый завтрак», содержимое двух из которых Андрей вывалил в полипропиленовую миску и отправил греться в микроволновку вместе с кружкой, наполненной водой из-под крана. «Готовый завтрак» представлял из себя почти однородную смесь разварившейся рисовой каши с угадывающимися вкраплениями кусочков тушёнки и еще какими-то непонятными зелёными вкраплениями. На вкус сомнительного вида кашица, впрочем, оказалась вполне съедобной, даже вкусной, пожалуй. Ни чая, ни кофе, ни какого другого напитка в квартире не нашлось, за исключением оставленной Сашком бутылки «Дешёвого», как гласила этикетка, пива. Пришлось пить просто кипячёную воду, так как начинать день пивом Андрей не хотел. 
  Уходя из квартиры, Андрей не стал запирать дверь: он знал, что здесь никто не ворует, но если бы и воровали – ему это сейчас было не важно. Здесь не было ничего его. Хотя всё было близко... Удивительно близко Андрею. Этот мягкий свет торшера, мягкий диван, мягкая тёплая температура в квартире... Наверно, Андрей мог бы пожить здесь. Освоиться в квартире, обставив её по своему вкусу; выучить до автоматизма дорогу до магазина-склада с дешёвым пивом; подружиться с другими жителями; познакомиться с девочкой-продавщицей… жить такой размеренной жизнью здесь можно было вечно. Это была жизнь, как сплошной отпуск, когда не надо заботиться о своём благосостоянии, думать о завтрашнем дне – можно просто жить в своё удовольствие… Андрей прекрасно понимал, к чему это рано или поздно приведёт. Сначала он будет наслаждаться жизнью. Но потом ему захочется чего-нибудь нового, новых ощущений, а их в этом городе никогда не будет. Сюда не поступает информация извне, и ничего не образуется здесь. Если кто-то здесь напишет новые стихи или песню – то потом он просто забудет её, как и все, кто успеет её услышать. Здесь есть ограниченное количество музыки и фильмов, лежащих на прилавках и по кругу показываемых в кинотеатрах. Их достаточно много, но новых фильмов уже не снимут, не издадут новые альбомы, не нарисуют новые картины… Сначала так можно будет жить. Сначала можно будет бороться со скукой, убеждать себя, что жизнь прекрасна… Но потом всё потеряет смысл. Он уже не будет послушно относить мусор на помойку, а будет просто выбрасывать его из окна. Он будет тупо пересматривать старые фильмы и переслушивать старую музыку, напиваясь до бездумья Дешёвым пивом, потому что ничего другого в альтернативе просто не будет. И это обязательно случится. Сейчас этот город приветлив, но потом он станет просто сер и безнадёжен. То, что сейчас кажется столь желанным покоем, превратится в давящую однообразность. И уйти будет некуда. Даже из жизни. В этом городе нельзя умереть. Этот город уже не отпустит. Уйти из него можно только сегодня, потом его индивидуальная тропинка отсюда исчезнет, и город станет тюрьмой закольцованного пространства. И Андрей решил уходить.
  Визуальная память у Андрея была отличная — он прекрасно помнил улицу, на которую вышел из леса, и те дома, которые увидел первыми. Здесь всё было похожее и серое, но только не для внимательного взгляда. Детали, едва уловимые детали; они не делали город более интересным, но, благодаря им, каждое место в городе всё же было уникальное. Андрей не мог вспомнить ничего конкретного, но в его в памяти изредка, но с непоколебимой настойчивостью вспыхивали долетающие из подсознания искры, уверяющие, что жизнь в подобном городе ему знакома, что ему не привыкать подмечать детали, выделять их, жить ими… Возможно, он жил в подобном городе, и каким-то образом ему удалось даже не сойти с ума. Амнезия не в счёт: это даже не психическое заболевание, а неврологическое, доказано. Он хорошо помнил, что читал это… Чёрт, ещё немного — и он мог бы точно вспомнить шуршание этой газеты тогда, запах кофе на кухне, болтающее радио, шум за окном. Эти воспоминания маячили где-то совсем рядом, как «зайчик» в глазах,  когда посмотришь на чересчур яркий свет, который видно боковым зрением — но стоит попытаться поймать его в фокус, и он отодвигается дальше к краю. А, может быть, Андрей и жил в этом городе? И он никуда и не сбегал отсюда, а бензоколонка и дорога — всего лишь часть этого замкнутого пространства? По ту сторону дороги и в паре сотен метров пустыря от тупика, где он пришёл в себя, тоже был лес. Может быть, это и есть тот самый лес, который окружает город со всех сторон, и где замыкается пространство? И куда ведёт другой конец той дороги, Андрею тоже не довелось проверить. Возможно, там такой же тупик. Надо было спросить вчера Сашку, есть ли у них в городе одинокая бензоколонка на окраине. Жаль, что тогда эта мысль в голову не пришла. А сейчас искать его и спрашивать уже некогда: следы и тропинка вот-вот исчезнут, найти дорогу назад уже будет нереально, и увидеть снова ту злосчастную бензоколонку ему удастся только в том случае, если она действительно является частью города, и спасения нет… Андрей ускорил шаг, уверенно двигаясь вдоль той дороги, по которой его вчера подвозил мусоровоз. Пессимистичные мысли он гнал от себя, но они вели себя так же подло, как и обрывки воспоминаний: не бросались в фокус, не занимали собой голову подобно агрессивным захватчикам, но всё время маячили где-то рядом, не давая ни на минуту забыть о своём существовании. Иногда даже казалось, что они имеют собственный разум, и что они усмехаются и упиваются своим назойливым поведением. Идти ещё предстояло далеко, и Андрей по пути заполнял голову логическими рассуждениями. Так, думал он, если вдруг окажется, что бензоколонка и пустырь являются частью этого замкнутого пространства, то значит, что он никуда и не выходил отсюда, а всё, что потеря памяти временно скрыла от него, было связано с этим депрессивным городом. Неудивительно тогда, если он сам захотел всё забыть, чтобы хоть на время разнообразить местную жизнь, предавшись старым ощущениям как новым. Однако были нестыковки: он лично наблюдал прошлой ночью пять смертей, трёх из которых он был непосредственной причиной, а, если верить Сашке, смерти в этом городе нет… Но Сашка, даже если и не врал, мог иметь ввиду под этими словами что угодно. Действительно, как это, когда смерти нет? Никто не пытается поднимать ни на кого руку? Ну а если всё же попытаться — должны же такие попытки хоть иногда происходить? В конце концов, если уж быть предельно честным, Андрей и сам прошлой ночью почти что умер. Спасло его лишь чудесное исцеление. А может быть, так всё и происходит? Житель города умирает, после чего оживает и теряет всё, что у него было до этого, но взамен, вернувшись в центр города, снова получает базовую собственность. Это объясняет неизвестно откуда взявшиеся у него навыки драки и стрельбы: в городе, где нет ничего интересного и нечего терять, бесконечная войнушка могла быть единственным развлечением, и постепенное постижение искусства убивать было бы неизбежным для тех, кто предпочитал такой вид развлечения. Эта версия означала также и то, что его вчерашние враги тоже должны были быть живы и быть где-то здесь. Пока он, правда, их не встречал. А ведь возможно, что они не такие уж и враги — просто жребий в тот день выпал так, что они оказались в разных командах, будучи в свободное от взаимного уничтожения время добрыми приятелями. Теория выглядела интересной и достаточно логичной. Непонятно только, почему Сашка разговаривал с Андреем как с новичком и всё подробно объяснял ему, когда при таком раскладе он должен был неизбежно знать его: в таком городе все друг друга должны были знать; тот мусорщик, кстати, тоже. Разве что он был в курсе его амнезии и вёл себя соответствующе. Но откуда он мог знать об амнезии, если она произошла не в результате той «смерти» в лесу? Андрей чётко помнил всё, что случилось перед ней, и что было после неё — значит, эта «смерть» не стирала память, а, значит, Сашка и тот мусорщик были отнюдь не случайными встречными, а были причастны к тому, что он пришёл в себя в беспамятстве на пустыре, или… Они вообще не были людьми. В городе, где всё нереально, где не живут, а играют в жизнь и смерть, вполне возможно существование «неигровых персонажей» — роботов, запрограммированных только имитировать людей и предоставлять игрокам необходимые им в данный момент вещи. Тут Андрей вспомнил странные особенности трёх вчерашних собеседников, которые он сразу подметил, но не придал им особого значения: чрезмерная, можно даже сказать, гротескная ворчливость Паспортистки (так он решил для себя окрестить девушку в центре регистрации); работающий на, может, и обладающей своей романтикой, но отнюдь не завидной работе мусорщика человек, живущий в городе, где реальной потребности в этой, как и в других профессиях, очевидно, нет; и, наконец, манерный, неживой стиль речи Сашки, искусственные нелепые выражения, которых, как сначала подумал Андрей, тот понахватался то ли из фильмов, то ли из каких-то субкультур. Из тех, с кем Андрею довелось общаться вчера, только девушка на кассе магазина была хоть и экстрацентричной, но без столь бросающихся в глаза «пластиковых» особенностей. А ещё она проявила в общении с Сашкой столь неподдельное равнодушие, какого не может быть у избалованных вниманием кокеток, пытающихся лишь показать собственную важность. Даже к безразличным людям на самом деле невозможно испытывать такое равнодушие — только к неодушевлённым предметам. В то же время на Андрея она посмотрела с интересом, но не как на человека, которого она видит в первый раз. «Возможно, она такая же, как и я, единственный живой человек, которого я встретил вчера, а может быть, даже второй после меня живой человек во всём городе. Если сейчас мой план провалится, и мне не удастся покинуть город, пожалуй, она единственная, к кому будет иметь смысл обратиться за советом и помощью.» — размышлял Андрей под размеренный метроном собственных шагов. Все эти размышления довольно сильно увлекли его, и долгая дорога показалась гораздо короче. Вот уже Андрей видел два блочных здания, вполне типичных для города, но выделяющихся среди соседних строений на несколько этажей большей высотой и более заметными наростами мха вдоль стыков железобетонных плит стен. Они уютно разместились почти в самом углу городского квартала, глядя сразу на две образующие угол улицы. С внутренней стороны этого угла, прямо за ними начиналось бесконечное множество прямоугольных перекрёстков города. Внешней же стороной угол смотрел на пустую сто-с-чем-тометровую полосу, поросшую жухловатой, но относительно высокой травой, прямо за которой знакомо, одновременно грозно и дружелюбно темнел лес. Заблудиться и начать петлять кругами в таком лесу, пожалуй, было совсем не сложно. Однако Андрей знал, куда шёл. Среди сотен деревьев он безошибочно определил те два ствола, между которых он прошёл вчера утром, покидая хвойно-лиственные джунгли и вступая в городские. Думать о том, насколько он уверен в успехе, было некогда. Андрей твёрдым быстрым шагом решительно приближался к лесу.
  
  
  Девятиэтажные дома, двенадцатиэтажные дома, четырнадцатиэтажные дома. Одних больше, других меньше, но все одинаковые. Колдобины через каждые пять шагов. Полномасштабная загаженность — двадцати мусорщиков явно не хватает на количество свиней в городе. Тишина. Все, если они вообще существуют, сидят по домам. Одинокие торопливые шаги. Молодой высокий человек с мокрыми от внезапно начавшегося моросящего дождя волосами и сердитым выражением лица быстро шагал вдоль пустой улицы. Руки в карманах много чего пережившей кожаной куртки крепко сжимали нож и зажигалку. «Ну уж нет — думал Андрей. — По вашим правилам играть я не буду! Думаете, несколько дешёвых приёмов, пара неудач остановят меня? Не на того напали! Проверим, всё ли здесь так, как обещали. Хорошо всё проверим. Вы оставили недоработки, и я их найду».
  Теперь его первоначальная идея казалась ему совсем уж наивной и непродуманной. Просто вернуться той дорогой, которой пришёл — наверняка, это приходило в голову каждому, кто здесь оказался. Тот, кто создал этот город-тюрьму, это просчитал точно. Естественно, Андрею не удалось найти обратную дорогу. Вернее, он точно нашёл ту тропинку и уверенно шёл по ней в обратном направлении. Даже исчезнувшие за две ночи следы были ему не нужны. Он был уверен, что не сбился с пути. Однако лес закончился не полем с дорогой и одинокой бензоколонкой, а городом. Тем же самым городом. Пространство действительно было замкнуто. Однако эта неудача не сокрушила Андрея, а только добавила ему решительности. В том, что выход есть, он не сомневался. Просто, значит, искать его нужно не на окраине, которой не существует, а где-то посередине; нужно искать дыру. Не в прямом смысле, скорей всего. Взгляд Андрея быстро облетал окрестности, жадно пытаясь найти, за что зацепиться, внимательно выискивая выбивающиеся детали, которые должны были подсказать ему дальнейшие действия. Впрочем, и сейчас он шёл не бесцельно. Он собирался ещё раз обойти всех, с кем встретился вчера, и узнать как можно больше нового. «А что, если попробовать убить их? — размышлял он. — Вот и проверим, какие они на деле бессмертные. Жаль, пистолета нет… Но ничего, я и ножом, в принципе, справлюсь. Сначала нанесём визит той девочке из магазина; она любит мрачную романтику — что ж, я ей устрою мрачную атмосферу, которую она запомнит, если только вообще способна что-нибудь запоминать». Следующими пунктами на его планируемом маршруте были Охранник и Паспортистка — этих двух задиристых личностей, по его мнению, тоже стоило научить хорошим манерам. Затем можно было бы организовать самому себе экскурсию на городскую свалку и проверить, из чего сделаны её обитатели. Столь хладнокровные размышления удивляли и самого Андрея. Он вовсе никогда не был таким жестоким и, тем более, кровожадным. Что он, маньяк какой-нибудь, что ли? Однако неординарная ситуация оправдывала неординарное поведение: справедливо ли назвать жестоким человека, планирующим убить тех, кто не может умереть, и о какой кровожадности может идти речь, если даже неизвестно, есть ли у этих существ вообще кровь? До такой ли степени детально они проработаны?  Это Андрей собирался проверить лично. Пока он обдумывал план, в поле видимости показалась грубая, топорная постройка из бетона, выполняющая роль магазина. Совсем уж по-военному аскетичная, но, судя по всему, беспрецедентно прочная постройка отличалась от остальных домов архитектурой, но не оригинальностью: такое же серое здание, так же лишённое каких-либо ярких красок. Что это — просчёт художника, создавшего этот мир, или же, наоборот, подсказка?
  За кассой, не обманув ожиданий, стояла вчерашняя знакомая. Первой в глаза бросилась запоминающаяся чёрная губная помада, но теперь, разглядывая её внимательней, Андрей заметил и другие особенности во внешности: короткая ассиметричная стрижка, сделанная как будто самостоятельно, причём на скорую руку и даже не перед зеркалом; достаточно привлекательная, но почти незаметная под халатом продавщицы жилетка из кожзаменителя; тонкая полоска одетых в чулки ног, выглядывающая между прилавком и краем короткой юбчонки. Шаблонность готического образа ещё откровенней выдавала в ней подростка, чем смазливое личико, которое только умиляло Андрея и не позволяло ему с достаточной серьёзностью обдумывать жестокий план, который он было наметил, хотя в другой ситуации подобная шаблонность его бы только раздражала и злила. Посетителей в зале видно не было, и девчонка скучала, опершись локтем на прилавок и глядя отсутствующим взглядом куда-то вперёд.
  — Привет, леди — обратился Андрей, неторопливой походкой подойдя к ней и стараясь передать неформальную, расслабленную и шутливую манеру общения.
  — Привет, новичок — девушка как будто очнулась от забытья, увидев его и не скрывая во взгляде приятного удивления, и дружелюбно улыбнулась, дав понять, что не против поболтать и познакомиться.
  — Андрей. А как долго нужно пробыть здесь, чтобы так сходу определять новичков? — спросил Андрей нагловатым, но не вызывающим тоном.
  — Года два. А может, три… Не знаю: здесь ничего не меняется, потерять ход времени нетрудно — задумчиво ответила девчонка и было снова погрузилась в мысли, но тут же опомнилась — Ах, да. Алина.
  — А как ты здесь оказалась, ты помнишь? — задал ключевой вопрос Андрей.
  — Вообще-то, у нас тут такое спрашивать неприлично — ответила Алина, попытавшись изобразить важность и надменность, но лишь недавно переставшее быть детским личико с потрохами выдало притворность и кокетство.
  — Ну я же новенький, мне позволительно. Так, всё же, как? — Андрей не собирался отступать.
  — Так тебе всё и расскажи. Ну… Познакомилась с парнями, пошли гулять с компанией… В общем, подробности я тебе не буду рассказывать — пока — но в итоге проснулась в лесу, одна, на земле… Пошла, куда глаза глядели, ну и пришла сюда, а дальше — вот… Дальше всё и сам знаешь, в общем.
  Алина опустила погрустневшие глаза, и Андрей предельно ясно понял, что с ней произошло что-то очень нехорошее. Акцент, который она сделала на слове «пока», прозрачно намекал на то, что более близкое знакомство не только возможно, но и совсем не требует каких-то особых усилий и времени. В принципе, ничто, кроме намеченных планов, которые теперь уже могли подождать, не мешало ему продолжить знакомство, против которого Андрей и сам был не против, поэтому он продолжил:
  — Когда ты будешь не занята, мы могли бы пойти прогуляться вместе или посидеть где-нибудь, и ты мне расскажешь подробнее о себе, а заодно и городе. Ты не против?
  — Неплохая идея. В пять часов придёт сменщица, и я буду свободна. Уютное местечко одно знаю, можем там посидеть. — Алина шла навстречу, поддерживая общение.
  Андрей мог бы продолжать разговор сейчас и дальше, создавая всё более тёплые отношения, но то, что он случайно заметил боковым зрением, заставило его, по возможности сохраняя дружелюбный тон, завершить разговор фразой «Окей, тогда я подойду к концу пятого.» и, дружелюбно махнув рукой, спешно направиться в торговый зал. Алина тоже не рассчитывала на столь быстрое временное прощание, но то, что Андрей прекратил разговор по важной, не зависящей от неё и него причине, она, похоже, поняла и вежливо промолчала, обойдясь без лишних домыслов и ложных выводов. Причина же действительно была для Андрея крайне важная. В, как ему всё это время казалось, пустом торговом зале, он заметил человека, который показался ему знакомым. Стараясь не привлекать к себе внимания, Андрей, петляя между полками, приблизился, чтобы рассмотреть его получше. Когда их взгляды на мгновение пересеклись, Андрей убедился, что ему не показалось. Перед ним был тот прыщавый паренёк из магазинчика рядом с бензозаправкой. Паренёк же Андрея, видимо, не узнал и продолжил изучать полки. Первая мысль, пришедшая в голову Андрея, была о том, что паренёк оказался здесь сразу после него — однако тот слишком уверенно ходил от полки к полке и брал нужные ему вещи, протягивая руку в сторону знакомых полок и почти не глядя. За два дня изучить магазин так хорошо он не мог — значит, он был здесь гораздо дольше; был здесь и возвращался за пределы города.
  Проследив, как паренёк расплатился на кассе и пошёл к выходу, Андрей решительно двинулся за ним следом. На улице он старался не подходить слишком близко, но всё же не терять паренька из виду, следуя на достаточной дистанции за ним по пятам. Как только прыщавый продавец свернул с основной улицы в густо засаженный деревьями и оттого затемнённый двор, Андрей понял, что нужно решительно действовать. Он, семеня, подбежал сзади к пареньку и прежде, чем тот успел развернуться, одной рукой обхватил его сзади поперёк туловища, а другой ткнул ему в область поясницы рукояткой закрытого перочинного ножа. Паренек, было, вскрикнул, но Андрей, цыкнув и одновременно ещё сильнее надавив рукояткой ножа, дал понять, что тому лучше не кричать.
  — Спокойно. Помнишь меня? — начал говорить Андрей тихим и размеренным, но серьёзным тоном.
  — Что? Кто ты? Нет, не помню, что тебе от меня нужно?! — паренёк явно был перепуган и растерян, поэтому голос его дрожал и заикался.
  — Ты, может, и не помнишь, но я тебя помню — сказал Андрей, про себя сам поражаясь, откуда у него тон и уверенность, как у бывалого мафиози. — Мне нужно от тебя совсем немного. Просто отведи меня на свою работу, в магазинчик.
  — Какой магазинчик? О чём вы?… — паренёк говорил растерянно и волнуясь, но Андрей всё же понял, что тот блефует и тянет время.
  — Я сейчас раскрою нож, и у тебя отпадёт желание мне врать. А заодно ещё чего-нибудь отпадёт. Ну! — грозно прошипел Андрей сквозь зубы.
  — Нет. — Тут паренька как будто подменили: он перестал дрожать и бояться, в голосе появилась уверенность.
  — Ах «нет»… — Андрей понял, что прыщавый сопляк прекрасно знает, что происходит, и, осознавая, что времени на размышления у него нет, начал импровизировать:
  — Надеешься на бессмертие, да? А когда наступит момент, после которого ты перестанешь чувствовать это тело, а потом очнёшься в новом? Давай проверим, как долго я смогу тебя ковырять, прежде, чем ты потеряешь сознание и откинешь копыта. Тебе нравится ощущение, как тебя заживо расчленяют? Будет, что вспомнить в новой жизни, да?! — Андрей начал входить в роль маньяка-палача и уже был готов перейти от слов к действию, но, к счастью, идея сработала: уверенность мальчишки содрогнулась и рухнула.
  — Зачем тебе это? Твоя игра здесь! Что тебе не нравится?! — отчаяние в его голосе начало переходить в плач. В голове Андрея что-то начало звенеть и щёлкать: начали лезть наружу обрывки потерянных воспоминаний, но целой картины по-прежнему не было, и, чтобы не потерять бдительность, Андрей мотнул головой и собрался.
  — Вопросы здесь задаю я! А теперь веди меня. Живо! — с этими словами Андрей раскрыл нож и не сильно, но ощутимо прижал острие к телу, чтобы заложник почувствовал укол.
  — Ай! Хорошо, хорошо! Я отведу тебя, только не делай глупостей! — сдался парень.
  Они вместе пошли в сторону стоящего в этом же дворе протяжённого девятиэтажного дома. Андрей перестал держать паренька поперёк туловища, вместо этого положив руку ему на шею, как бы по-дружески обняв, так, что со стороны казалось, будто они просто два старых товарища. Однако второй рукой он крепко сжимал в кармане куртки раскрытый нож, будучи готовый к тому, что парень решить выкинуть какой-нибудь фокус. Всё то недолгое время, пока они шли к дому и поднимались к квартире, паренёк ныл:
  — Ты же не понимаешь, что ты требуешь! Здесь ты в безопасности, а там мы не сможем тебя контролировать, и если ты умрёшь там опять… Я не знаю, что тогда будет, но это совершенно непредсказуемо! Мы не сможем тебя вернуть! Это опасно, пойми же ты! — пытался что-то разъяснить он Андрею, а потом просто начал сетовать себе под нос:
  — Я ведь всего лишь служащий, мелкий служащий. Подрабатываю, играя эпизодические роли в Перебросе  — велика важность! И ведь знал же, знал, что нельзя после этого в слепок соваться! Надо-то было всего ничего: маленький сбой устранить… Вот влип! Теперь в лучшем случае уволят, а в худшем… За такой-то скандал…
  Они вошли в квартиру, и парень повёл Андрея к телефону.
  — Вот — сказал он и показал на аппарат — нужно набрать номер и секретный пароль, а затем посмотреть в окно.
  — Набирай — приказал Андрей и приготовился ко всему, потому что чувствовал нутром, что паренёк собирается что-то отчудить.
  Парень набрал сначала одиннадцать цифр, подождал, пока в трубке не раздались какие-то сигналы, затем набрал ещё около двадцати цифр.
  — Теперь смотрите в окно, сейчас начнётся — сказал он, кивнув в сторону окна и слушая трубку.
  Андрей начал смотреть в окно, стараясь в то же время не выпускать из виду паренька. Внезапно он всё понял, выхватил трубку из рук парня и что было силы оттолкнул того к дальней стенке, приложив трубку к уху и став внимательно слушать. Тот вскрикнул, ударившись об стену, упал, затем встал, огляделся — и бросился к Андрею, чтобы помешать ему, но было уже поздно: Андрей услышал в трубке странные, казалось, хаотические звуки, меняющиеся по высоте от инфразвука до ультразвука. А затем за окном сквозь тучи выглянуло солнце и осветило комнату тёплым светом. Однако просто уютно освещало комнату оно не более одной секунды — затем яркость продолжила расти, и вскоре смотреть на окно стало больно. Паренька этот свет тоже ослепил, поэтому он пролетел мимо Андрея в другой конец комнаты, в то время, как Андрей, превозмогая жжение в глазах, продолжал смотреть на свет. Шум в трубке усиливался, и меньше, чем через секунду вся комната была уже неразличимо белой, а шум перестал быть слышен только в трубке, начав невыносимо звенеть в ушах. А затем всё стихло, и стало темно.
  _______________________________________________________________________________________
  
  Некоторое время Андрей просто ждал. Вокруг было темно и тихо, вокруг не было ничего. Потом стали видны какие-то блики, стал еле слышен какой-то шум, и Андрей понял, что он просто привыкает к свету и отходит от оглушения. Постепенно глаза стали видеть всё лучше и лучше, уши уже хорошо слышали всё, что происходит вокруг. Андрей находился в офисе — точнее, маленьком тесном помещении, приспособленном под офис. На крохотном столе царил беспорядок в виде кучи бумаг, разобраться в которой если кто и мог, то это был, пожалуй, тот, кто эту кучу создал. Из-под кучи выглядывал белый проводной телефонный аппарат. Значительную часть стола занимал устаревший ЭЛТ-монитор компьютера — Андрей такие видел только в музее и в исторических фильмах, этот же, похоже, находился в рабочем состоянии. Кроме стола в комнатке стояло несколько архивных шкафов, тумбочка, два офисных стула по разные стороны стола и высокое растение в углу. Из-за высокой заставленности мебелью и захламлённости помещение казалось размером не более грузового лифта. В углу у окна, спрятавшись за столом и обхватив колени руками, сидел и всхлипывал мужчина лет пятидесяти, восточной национальности. Окаймляющие голову по бокам остатки чёрных курчавых волос говорили о когда-то пышной шевелюре, но теперь большую часть головы украшала лишь большая лысина. Состояние его можно было описать как шок и ужас. Он захлёбывался слезами и слюной, пытался что-то выговорить, но у него получалось отчётливо произнести лишь отдельные словосочетания — всё остальное тонуло в скулении и заикании. Андрею пришлось напрячься, чтобы понять, что тот хочет сказать.
  —Ты… Ты-ты-ты… Ты же умер! Умер!… Я сам видел, они нашли твоё тело, они принесли тебя… Они тебя… по… по-по-по… Похоронили! Закопали! Ты не можешь!…
  Андрею понадобилось некоторое время, чтобы понять, кто этот человек, и что он говорит. Это был один из тех троих той ночью. Это он тогда позвонил тем, кто гнался за ним на джипе и подстрелил его. Тогда Андрей оставил его в живых. Но почему он говорит, что Андрей умер? Да, его подстрелили, но ведь потом он выжил. Даже следа от раны не осталось… А потом он был в этом городе, в котором он прожил полтора дня и из которого он не мог уйти обычным способом, но в итоге сбежал способом, совершенно не укладывающимся в сознании… Это место… Это ведь был не… Бред, просто бред какой-то. Тем временем, пока Андрей размышлял, мужчина перестал рыдать и заикаться и теперь просто смотрел на него безумными глазами, но без паники, громко шепча:
  — Ты ведь пришёл за мной? Ты пришёл покарать меня, да? Забрать с собой? Я знаю… Я заслужил… Заслужил… — он закрыл лицо руками, опустил голову и замолчал. А через минуту начал хохотать безумным смехом сумасшедшего.
  Андрей сначала хотел многое у него выведать, но теперь, видя, что рассудок покинул того, и не будучи полностью уверен в своём рассудке, он решил оставить его одного, взяв с него лишь то, что ему сейчас было необходимо.
  — Ключи от машины и мобильник. Дай мне свои ключи от машины и мобильный телефон — дважды повторил Андрей  твёрдым холодным голосом. Безумец сначала лишь недоумённо смотрел на него, открыв рот, затем, всё-таки сообразив, что от него хотят, начал суетливо хлопать себя по карманам и, наконец, протянул требуемое.
  Андрей вышел из подсобки, служащей офисом, в помещение со стойкой и кассовым аппаратом. Откинув крышку стойки и выйдя в часть для посетителей, он заметил на полу несколько крупных тёмно-бурых пятен. Происхождение их было ему известно. На улице, как он и ожидал, стояли песчаные «Жигули». Полученными ключами он открыл их и завёл мотор — тот завёлся на удивление быстро и приятно порадовал мягким шумом без каких-либо лишних стуков, что говорило об идеальном техническом состоянии. На всякий случай Андрей проверил уровень бензина и масла и убедился, что машина заправлена почти под завязку и безупречно смазана. Можно было спокойно отправляться в длительный путь, что Андрей и поспешил сделать, так как покинуть это проклятое место мечтал уже столько, сколько себя помнил.
  Дорога тянулась туловищем ленивой ожиревшей змеи, уставшей юрко извиваться и переползать с место на место, предпочитая теперь лишь неторопливо изгибаться. Местность тоже не спешила резко изменяться, однако в повторяющихся лесах, лугах и редких покосившихся деревянных домиках уже не было той искусственной однообразности, от которой только что удалось сбежать. В этом, пусть упадническом и депрессивном ландшафте чувствовалась жизнь — тяжёлая, неприятная, но настоящая жизнь. То, чего не было в той декорации. Практически не было… Андрей подумал об Алине. Возможно, Андрею только так хотелось, но всё говорило ему о том, что она не была порождением того мира. Но она жила там. Попав туда, она не смогла найти выход и осталась там жить. Шли месяцы, годы — а ей оставалось только бессмысленно ждать. И вот теперь он — единственный, кому удалось выбраться (вывод о том, что до него никому выбраться не удавалось, он сделал, проанализировав, насколько легко ему удалось всё осуществить, и насколько растерян был тот… работник) — снаружи, а она по-прежнему там, внутри. И ведь вполне возможно, что не одна она — в десятках тысяч одинаковых квартир могли скрываться, заперевшись и не выходя наружу, тысячи таких же пленников. Он представил себе тысячи измождённых информационным голодом, почти потерявшим рассудок от бессмысленности существования, безнадёжно пытающихся найти ответ на непоставленный вопрос людей, и у него неприятно закружилась голова, принеся лёгкое потемнение в глазах. Чтобы не потерять сознание, Андрей крепко, как только мог, сжал руль и втопил педаль. Старый, но хорошо отлаженный двигатель среагировал на это адекватно, плавно и бодро подняв обороты, и скорость проносящихся навстречу деревьев быстро отогнала остатки забытья. Теперь Андрея одолевала лишь злость к тем, кто зачем-то создал эту тюрьму. Он лихорадочно думал о том, что он теперь может сделать, и каков должен быть его следующий шаг. Однозначно, нужно было найти тех, кто стоял за всем этим. Проблема только в том, что они, скорей всего, и сами его ищут, и вряд ли, когда они увидятся с ним, они будут к этому не готовы. Но, по крайней мере, это не их мир, и здесь они не могут управлять им — в этом Андрей был уверен. Они не ожидали, что он вырвется, и не хотели этого. Или хотели… Нет, лучше оставить сложные теории на потом, сначала отработав самые простые версии.
  — Итак, — думал Андрей, — допустим, что моё освобождение не входило в их планы. Значит, сейчас что бы я ни делал — это, как минимум, не играет им на руку и треплет им нервы. Что ж, хорошо. Теперь, значит, главное — не позволить им просчитать мои действия; навязывать им свои правила так долго, как только смогу. С машиной придётся расстаться в ближайшем городе, как только хотя бы несколько человек заметят меня в ней: это слишком лёгкий ориентир. Передвигаться придётся рывками, стараясь не попадаться никому на глаза. Но и не слишком прятаться. Пусть знают, что я жив, здоров  и иду по их души. Пусть нервничают. Пистолет бы сейчас не помешал. Эх, жаль, я не догадался тогда, в офисе. У этого хмыря ведь наверняка ствол был где-нибудь спрятан…
  Андрей уже почти перестал удивляться сам себе, хотя привыкать к тому, насколько холодно и профессионально он рассуждает и действует, в то же время, совершенно не помня, что и как сделало его таким, было сложно. Впрочем, это делало для него почти очевидными другие вещи. Потихоньку в его голове возникала дикая, сумасшедшая, но пугающе объясняющая всё происходящее с ним картина. Ведь город, казавшийся Андрею, каким он себя ощущал, нелепым и неправдоподобным гротеском, вряд ли бы показался каким-то особенным и вызвал бы  подозрения у Андрея, каким он был, со всеми его инстинктами и навыками выживания, с эмоциональной выдержкой и мышечной памятью убийцы. Сентиментальные люди всегда обращают внимания на все, даже незначительные детали. Решительные же люди действия смотрят в самую суть, подмечая лишь то, что считают важным. В данный момент Андрей был и тем, и другим одновременно, но чувствовал, что не все его качества принадлежали ему всегда. Ощущение, балансирующее на грани интуиции и навязчивой идеи, что он состоит из двух разумов, неведомой силой объединённых в одном теле, в котором один разум был хозяином, а второй — гостем, становилось всё более осознанным. Размышляющего сейчас себя, который осознавал и лихорадочно обдумывал всё это, он чувствовал в этом теле чужим. Хозяин же, натренировавший это тело и воспитавший этот дух, спал где-то внутри беспробудным сном, лишь неосознанно, как страдающий лунатизмом, проявляющий себя в экстренных ситуациях, когда это было необходимо. Он должен был бы полностью обладать этим телом, и Андрей даже испытывал что-то вроде чувства вины за то, что он оказался в этом теле, наверно, против воли того, кому оно принадлежало, и изменил его планы. Спящий должен был ненавидеть его за это. Возможно, он даже без сожаления убил бы себя, чтобы убить в себе незваного гостя. Но он спал и видел сны, напоминающие, наверно, тот город, лишённый ненужных, с точки зрения Спящего, деталей. Люди, разбрасывающиеся к месту и не к месту фразой «Сон — это маленькая смерть», даже не представляют, насколько они близки к истине.
  
  ___________________________________________________________________________________
  
  
  Продрогшие под моросящим дождём люди один за другим заходили в стеклянную дверь, неспособные устоять перед уютным и дружелюбным светом, исходящим из тёплого помещения, где всегда можно было как просто согреться горячим напитком, так и плотно поесть. Заканчивался рабочий день, и атмосфера была наполнена усталостью и раздражённостью, но постепенно люди согревались и наедались, забывая отрицательные воспоминания. Новые посетители приносили новую суету, но она уравновешивалась удовлетворённостью и утихала. Этот самовосстанавливающийся баланс как ничто иное подходил, чтобы передохнуть в нём после долгого пути и собраться с мыслями.
  — Андрей? Андрей! — громкий звенящий голос нарушил размеренное тихое шуршание маленького дешёвого кафе, как будто возмутив размеренный порядок суеты.
  Андрея передёрнуло, и от неожиданности он сделал слишком большой глоток горячего кофе и обжёгся, но, несмотря на боль, постарался не выдать себя, хотя, судя по всему, уже было поздно. Он надеялся, что звали не его, ведь это означало бы, что всё его продолжительное бегство было напрасным. Он оставил машину в безлюдном тупике первого же города, после чего, не задерживаясь ни на минуту, покинул его на автобусе, а доехав до следующего города, пересёк его и сел на ещё один междугородный автобус. Сейчас он был очень далеко как от злосчастной бензоколонки, так и от одолженного автомобиля. Он регулярно следил, чтобы за ним не было хвоста, поэтому выследить его не могли. Неужели, он, по злой иронии, приехал туда, где его и ждали, где ему нельзя было появляться? Приехал и теперь, расслабленный из-за чувства безопасности, беспечно слонялся по городу, а затем зашёл согреться в случайно попавшуюся по пути более-менее приличную забегаловку.
  Тем временем окликнувший его за спиной человек приближался, обошёл столик и заглянул Андрею в лицо.
  Андрей, ты! А чего не откликаешься? Привет же! — высокий и слегка упитанный человек лет тридцати сел напротив Андрея и протянул руку для пожатия. У него были короткие аккуратно приглаженные волосы цвета соломы и добродушное лицо, не внушающее никакой опасности.
  — Привет, Глеб. — Андрей механически протянул руку и лишь через секунду понял, что он знает этого человека. Из глубин памяти стремительно, как пузыри воздуха, начали всплывать целые куски воспоминаний. Теперь он уже помнил, что это был его друг, с которым они вместе служили в армии и, похоже, воевали в каких-то сражениях. Он помнил эпизоды, как они вместе ползали по грязи, прячась от автоматных очередей, как штурмовали с командой какое-то здание и как потом хохотали за кружкой пива, травя какие-то пошлые байки; помнил и то, как они долгое время общались в городе, помогали друг другу в разных мелких делах. Видимо, коренным образом судьбу не изменить, и судьбоносных встреч не избежать. Теперь уже не оставалось сомнений, что он находился в самом логове волков. Здесь, в этом городе всё началось. Здесь были те, кто в ответе за всё это. И теперь встреча с ними лицом к лицу была лишь вопросом времени.
  — Что у тебя случилось? Выкладывай. Сначала хвастаешься, что нашёл какой-то отличный заработок, затем внезапно исчезаешь куда-то без следа на неделю, ничего от тебя не слышно, все беспокоятся — и вот ты появляешься, но никому ничего не говоришь. Ты что, вляпался во что-то? Тебя ищут? — В голосе Глеба слышались нотки заботы и волнения. Андрей решил, что ему можно довериться. Вряд ли, он один из тех, кто хотел его убить. Конечно, он может с ними сотрудничать. Тем более, за ним могли следить, так же, как и за самим Андреем. Но терять было нечего. Возможно, это была лишь накатившая усталость и временная апатия, но Андрей принял решение больше не скрываться. Он собирался найти истину, и сейчас ему выпала возможность, чтобы истина сама нашла его.
  — Долгая история. Да, я вляпался, правда, сам ещё толком не понял, во что и насколько глубоко.
  — Фига себе — Глеб откинулся на спинку стула с впечатлённым и раздосадованным лицом — так ведь я и знал, что этот конопатый говнюком каким-то окажется. Чувствовал, что ему нельзя доверять. Но ты, как всегда, в себе был уверен, как ни в ком — ты же из какого только дерьма не выбирался. А в этот раз что?
  — И в этот раз выбрался — Андрей сделал ещё глоток кофе и, задумавшись, уставился куда-то в пустоту.
  — Так что, теперь всё в порядке? Тебе нужна помощь? — спросил Глеб.
  — Мне опасно идти домой. Могу я переночевать у тебя?
  — Да о чём разговор! Конечно! Можешь не только переночевать, но и пожить, сколько нужно! А твоих кидал прижучим, Андрюх, и не таких прижучивали. — Глеб заговорил с оживлением и радостью. «Не готовит ли он мне ловушку? А пусть даже и готовит. Посмотрим, кто ещё в вырытую яму упадёт» — подумал Андрей, но не выдал лицом своих мыслей, дружелюбно улыбнувшись и поблагодарив.
  Глеб сказал, что есть дома нечего, поэтому он и решил зайти поужинать в кафе, но, раз такое дело, лучше не терять времени, а поесть можно будет купить чего-нибудь по дороге. Андрей согласился и, несколькими глотками допив кофе, отправился вслед за Глебом к выходу.
  У Глеба была своя машина, однако это был лишь старый Москвич, и состояние его было далеко от идеального. Всю дорогу двигатель кашлял, как больной астмой, а подвеска жалобно скрипела. Из этого Андрей сделал вывод, что Глеб либо не продавался, либо ещё не успел потратить полученные деньги. Рассматривая из окна улицы и проносящиеся мимо здания, Андрей чувствовал, что они знакомы ему, и он уже многократно видел их, часто ездил и ходил по этим улицам. Теперь он лишь недоумевал, как ему могла придти в голову мысль прятаться здесь, но нисколько не жалел об этом.
  — А ведь некоторые с нашей улицы говорили, что ты умер — как бы между делом сказал Глеб, не отрывая глаз от дороги.
  — Но ведь я жив. Несмотря на то, что кому-то хотелось бы, чтобы я был мёртвым — ответил Андрей тем же нейтральным тоном, так же демонстративно не поворачивая голову в сторону Глеба.
  Андрей ясно понимал, что имел ввиду Глеб, когда говорил «с нашей улицы». Чужие воспоминания о старых домах и хилых деревьях, хаотически торчащих по всем закрытым дворам. Всё это казалось очень близким и в то же время — чужим. Андрей не мог точно сказать, куда они ехали, но когда они свернули на очередном перекрёстке, что-то в голове щёлкнуло, подавая сигнал о чём-то нетипичном, непривычном. Исчезло чувство мерцающих воспоминаний. За всё то время, пока они ехали дальше, пока, наконец, не остановились в одном из практически мёртвых переулках, это подсознательное чувство так и не появилось.
  — Приехали. Только у меня не убрано, ты уж извини — дружески усмехаясь, сказал Глеб, и по его интонации было очевидно, что это была шутка, и стесняться и извиняться за беспорядок, естественно, никто не собирался.
  Андрей изобразил в ответ улыбку и, сделав глубокий вдох, вышел из машины. Не закрыв дверцу, он нагнулся, делая вид, что хочет завязать шнурок, поднял случайно попавшийся под руку небольшой камешек и, не прицеливаясь, неожиданно повернулся и кинул его назад. Камешек был маленький и лёгкий, но удачно попал Глебу в переносицу и заставил его отшатнуться назад и отвести уже нацеленный в спину Андрея пистолет. Раздался выстрел, но поблизости не было никого, кто отреагировал бы на это. Тем временем, пока Глеб держался свободной левой рукой за лицо и, закрыв глаза, тёр место, куда пришёлся удар, Андрей прыгнул через автомобиль, скользя на животе по его крыше, схватил, едва дотянувшись, Глеба за запястье руки, в которой тот держал пистолет, и, наконец, спрыгнув на землю и твёрдо встав на ноги, начал отточенными движениями дёргать и выкручивать ему руку, чтобы тот выронил пистолет. Но Глеб знал эти движения и, двигаясь синхронно, виртуозно не позволял получить уверенное преимущество и ответными бросками лишал возможности контролировать своё тело. По своей техничности это было бы похоже на танец, если бы не длилось до первой ошибки. Наконец Андрей удачно стукнул руку Глеба об машину, и пистолет всё-таки вылетел из его пальцев, А Глеб несильно, но всё же пробил свободной рукой Андрею в печень и пинком оттолкнул от себя на несколько метров. Теперь они стояли друг напротив друга, выжидая момент, чтобы броситься вперёд. В глазах Глеба уже не было и намёка на шутливость и дружелюбие — теперь они глядели взглядом зверя, преисполненного готовности убить своего врага и не видящего других альтернатив. Но и глаза Андрея, в которые тот смотрел, были точно такими же. Схватка продолжалась лишь несколько секунд, однако для Андрея за это время прошли минуты. Все органы чувств были обострены до предела. Теперь Андрей, ориентируясь лишь на тяжесть в карманах, чётко знал, что в правом кармане у него всё ещё лежит верный перочинный нож, хотя он так и не проверял его с того момента, как оказался в этом мире. Глеб тоже знал что-то своё и тоже не отводил глаз, выжидая подходящий момент. Выдержка у обоих была одинаковая, но, наконец, Глеб не выдержал и сделал бросок вперёд. Крепкий кулак бывшего спецназовца, несущий импульс всего его могучего тела, мог легко размозжить грудную клетку Андрея, если бы тот не успел сделать ответный рывок и в последний момент поднырнуть под кулак, сделав подсечку. Глеб был очень массивен и чуть менее поворотлив, чем худой и поджарый Андрей, и это погубило его, когда Андрей, скользя по земле, выхваченным ножом сначала полоснул его по ноге, а затем, поднявшись и резко развернувшись, вогнал ладонью в живот вместе с рукояткой. Первые секунды, всё ещё находясь под действием адреналина и потому не чувствуя боли, Глеб продолжал наносить удары кулаками и несколько раз всё-таки крепко приложил Андрея, несколько дезориентировав его и уже почти начиная побеждать, но физиология всё-таки взяла своё, и Глеб, издав короткий всхрип, отхаркнул треть стакана крови и стал оседать на землю. За минуту, которую он осознавал произошедшее и смирялся с мыслью, что всё кончено, Андрей успел отойти от ударов, стереть кровь, выступающую из рассечённой в местах ударов Глеба кожи, найти взглядом и поднять упавший пистолет. Когда уже с пистолетом он подошёл к Глебу, тот уже едва дышал, захлёбываясь кровью, и лежал на мокром асфальте, не в силах больше опираться.
  — Как ты понял? Когда? — прохрипел Глеб из последних сил, глядя на Андрея.
  — Ты думал, я не помню, где ты живёшь? — ответил Андрей. — Ещё когда свернул не на том перекрёстке.
  До этих пор глаза Глеба, несмотря на страшную боль, были сухими, но теперь в них заблестела влага и угадывалось сожаление.
  — Они сказали, что ты — это не ты… — прошептал Глеб, стараясь сдерживать бульканье крови. — Они показали… Я не верил, но они показали, что такое возможно. И ты, действительно, был так не похож на себя в том кафе… Но теперь я знаю, что они лгали. Прости меня.
  — Где они? — спросил Андрей.
  — Здесь, за углом, ждут. Прости… — последнее его слово уже было почти не различимо из-за бульканья.
  — Ты ни в чём не виноват. Ты поступил так, как и должен был поступить товарищ — с заверением произнёс Андрей.
  Когда Глеб затих, в переулке снова воцарилась тишина, которую за всё это время так никто кроме них и не нарушил. Сейчас дождь, который моросил уже полдня, был бы к месту, но, как назло, несколько минут назад он закончился, а висящей в воздухе сырости было недостаточно, чтобы почувствовать облегчение. Андрей стоял и, молча, смотрел вперёд. Сжавши в руках пистолет, он ждал. Наконец, в пятидесяти метрах вперёд по переулку за углом неуверенно взрыкнул двигатель и послышалось тихое шуршание резины. Андрей был предельно готов и, когда машина показалась из-за угла, сделал два уверенных выстрела по боковым стёклам. Машина остановилась, а задняя дверца со стороны, противоположной Андрею, открылась, и оттуда неуклюже выпрыгнул кто-то, а затем из его импровизированного укрытия, к которому уже приближался Андрей, раздался растерянный и перепуганный голос:
  — Эй-эй, мужик, успокойся, успокойся! Нам нужно только поговорить!
  — С кем и о чём? — строго спросил Андрей, уверенно продолжая быстрым, но неторопливым шагом приближаться к машине. С сокращением расстояния ему стало видно, что его выстрелы убили водителя и одного пассажира на заднем сиденье.
  — Шеф сказал, чтобы мы тебя привезли к нему, произошло недоразумение, мы хотели извиниться. Ну успокойся же! Зачем ты нас убиваешь, мы же тебе зла не хотим!
  — Прям так и не хотели — скептически сказал Андрей, уже обходя машину и краем глаза подмечая, что у убитого пассажира в руках уже был наготове автомат, а у водителя — пистолет, торчащий из-за пояса. У спрятавшегося за машиной худощавого и низкорослого парня, похоже, оружия не было, да и вряд ли он смог бы его при наличии применить.
  — Ну я клянусь, мы не собирались тебя убивать! Мы просто подстраховаться хотели, пойми ты!
  — Садись за руль. Поехали к вашему шефу — Андрей открыл водительскую дверь, выкинул оттуда свободной рукой труп и указал трусливому пареньку пистолетом на освободившееся место. Того сначала передёрнуло от вида испачканного кровью сиденья, но страх пистолета всё же пересилил боязнь крови.
  — И кто тебя только в головорезы взял — проворчал Андрей, садясь позади него и выталкивая второй труп.
  — Да я же говорю, какие мы головорезы?! — визгливо пытался уверять паренёк, трясущимися от приставленного к затылку ствола руками крутя руль. — Мы работники, «Истина где-то рядом», разве ты не помнишь? Мы здесь просто работаем, организуем всё.
  — Не имею понятия, о чём ты болтаешь. Организуете чего? — строго спросил Андрей.
  — Ну, как чего… Для клиентов подготавливаем… — парень замялся, не зная, как сказать следующее так, чтобы не получить тут же пулю в затылок. — Тела… Оболочки, то есть.
  — Слушай, у меня пистолет уже взведён и с предохранителя снят, мне им щёлкать предупредительно не нужно перед тем, как тебе мозги вынести, и то, что ты за рулём, меня не остановит — предупредил Андрей. — Что за хрень ты несёшь? Какие оболочки? Как вы тела подготавливаете?
  — Честное слово, я не знаю подробностей… — лепетал водитель, нервно втапливая педаль. — Нам говорят — мы делаем. Я видел только, как другие выезжали, а сам только разговорами занимался, информацию собирал. Тебя первого нам сказали уговорить и привезти. Ну, может, побить немножко… Но не убивать, нет же! А шеф тебя и хочет видеть, чтобы всё тебе рассказать в деталях.
  Они выехали в пригород, доехали через лес до небольшого скопления дачных домиков и остановились у двухэтажного каменного дома за высоким кирпичным забором.
  Паренёк медленно вышел из машины и пошёл к калитке, чтобы позвонить по домофону. Андрей шёл следом, не отставая. Пистолет он спрятал на тот случай, если у калитки есть видеокамера, но выхватить его он был готов в любой момент. По домофону ответили
  — Клиента привели — сказал паренёк, и калитка открылась.
  Когда они вошли внутрь, во дворе на пороге дома стояли двое серьёзных мужчин в кожаных куртках и кепках с козырьками. В руках у обоих были автоматы. Увидев Андрея, идущего следом за пареньком, а не перед ним, они насторожились, но не успели полностью оценить ситуацию и вскинуть автоматы прежде, чем раздались два выстрела из-за спины их подельника, которыми Андрей уложил обоих. После этого ударом рукояткой пистолета по затылку он оглушил паренька и стал внимательно осматриваться и прислушиваться. Он ожидал услышать крики и топот ног, либо мелькающие в окнах силуэты, но вокруг стояла тишина. «Возможно, внутри притаились более опытные бойцы» — подумал Андрей и решил подождать ещё, прислонившись спиной к дому вплотную, чтобы его нельзя было наблюдать из окон. Он подождал десять минут, однако не заметил никакого движения. Наконец, он решил провести разведку боем. Зайдя на крыльцо, он толкнул главную входную дверь, и она легко отворилась. Видимо, хозяин надеялся на охрану достаточно, чтобы не запирать замки. В главной комнате, не отделённой от прихожей никакими перегородками, горел свет и потрескивал камин. Аккуратно заглянув через порог, Андрей не приметил никаких предметов, за которыми мог бы полноценно спрятаться человек. Единственным, с чего следовало не спускать глаз, была лестница с массивными дубовыми перилами, ведущая на второй этаж. Он зашёл внутрь и стал ждать. Помещение было хорошо протоплено. И тут с верхнего этажа раздался пожилой мужской голос:
  — Вам уже надоело хулиганить? Зачем Вы устроили этот беспорядок у меня дома?
  — Кто Вы? — ответил Андрей вопросом на вопрос.
  — Во-первых, отвечать вопросом на вопрос невежливо. Впрочем, Вы и так не производите впечатление вежливого человека. Я надеюсь, это связано лишь с телом, которое Вы получили, и ролью, которую Вам пришлось отыгрывать. Во-вторых, Вам должно быть хорошо известно, кто я, раз Вы меня искали — продолжал интеллигентно и спокойно говорить голос.
  — Я искал Вас? А мне-то казалось, что это Ваши головорезы гонялись за мной, сколько я себя помню — дерзко крикнул в ответ Андрей.
  — Молодой человек, мои сотрудники всего лишь пытались исправить возникшее недоразумение и вернуть Вас в Вашу игру, а Вы, вместо благодарности, ещё и лишили значительную их часть тел. Теперь, благодаря вам, они не смогут работать в этом пространстве, и им придётся уйти с работы или работать на гораздо менее оплачиваемых должностях. Вы довольны? — Голос стал приближаться, и вскоре стали слышны неторопливые шаги.
  — Какую ещё игру?! Не заговаривайте мне зубы! — крикнул Андрей и навёл пистолет в сторону лестницы, готовый подстрелить того, кто на ней появится.
  — Не валяйте дурака. Ваша память давно возвращена Вам, и Вы всё прекрасно знаете. — Человек, который говорил с ним, неторопливо спустился по лестнице.
  Тут Андрей собрался с мыслями и понял, что он помнит в деталях всё. Как он заключал контракт, как ложился в биологическую камеру, как очнулся в грязи, как убивал, как погиб, как воскрес. Теперь он отчётливо понимал, что он должен был быть в игре, на которую сам же согласился, да ещё и заплатил за это приличные деньги. Вот только всё, что происходило, без сомнений, никак не укладывалось в то, чего он ожидал. Очевидно, всё пошло не так, как задумывал сценарист этой игры. И он твёрдо знал, что теперь это не игра. Игрой был тот город-иллюзия, и игровыми персонажами были его обитатели — но здесь всё было слишком реально. Он вышел куда-то за пределы игры, и это не было служебной частью виртуального пространства. Он по какой-то ошибке оказался здесь в самом начале, и эта роковая ошибка позволила ему вернуться сюда. Они же хотели всё исправить, вернуть его в игру вопреки его желанию, но у них ничего не вышло. Его хотели убить, и он убивал по-настоящему. Они скрывали какую-то страшную тайну, и он подошёл вплотную к тому, чтобы узнать эту тайну. И вот сейчас он, победитель, стоял перед человеком, ответственным за это всё. Это был седой худощавый мужчина высокого роста и интеллигентной внешности. На вид ему было за шестьдесят, но черты, выдававшие в нём старика, не содержали и намёка на дряхлость — он старел красиво, не теряя лица. Лицо его было умным, серьёзным, и на нём не было никакого намёка на страх. Было видно, что он знал всё, что было нужно Андрею, и что он ждал его. 
  — Итак, Вы нашли нас. Вы уже всё знаете? — спросил седой человек.
  — Ещё не всё — ответил Андрей.
  — Да? Ну что ж, я полагаю, лучше времени, чтобы получить ответы на все вопросы, не найти, не так ли? — седой мужчина сделал жест рукой, предлагая Андрею сесть в кресло у камина, и, не дожидаясь реакции Андрея, который не сдвинулся с места, сел в кресло напротив.
  — Во-первых, что это за место? Этот мир, напоминающий прошлое, не виртуальная реальность, это я знаю — решительно сказал Андрей.
  — Да, конечно, это не виртуальная реальность. Создать такой огромный и детально проработанный мир — задача, которая вряд ли оказалась бы под силу не только нам, но и вообще всем вместе взятым модельерам и программистам Земли. Это другой мир; Параллельное, если можно так выразиться пространство. Конечно, «параллельным» я его называю только потому, что Вам, наверняка, понятен этот термин. На самом же деле, истинно параллельные пространства не пересекаются, этот же мир имеет с Вашим — и нашим — общую точку.
  — Иными словами, вы открыли ворота из одного мира в другой — задал вопрос с утвердительной интонацией Андрей.
  — «Ворота» — это слишком громко сказано — печально усмехнулся седовласый. — Мы нашли всего лишь точку размером в один квант. Через эту точку можно передавать лишь информацию.
  — Как вы смогли достичь такого? Современная наука ещё не может даже доказать наличие обитаемых миров в других измерениях, а вы не только открыли такой мир, но и нашли способ связи с ним? — Андрей смотрел скептически и подозрительно.
  — Это вышло совершенно случайно. Понимая, что интерес к играм нашей компании идёт на спад, мы начали проводить опыты, разрабатывая беспрецедентно скоростной способ беспроводной передачи информации. Успех в этой области спас бы нашу компанию от банкротства и возродил интерес к ней — начал рассказ старик. — Пока у нас был достаточно большой бюджет, у нас были развязаны руки, и мы могли проводить в наших стенах любые, самые сомнительные эксперименты, ни на кого не оглядываясь. В одном из таких экспериментов мы пытались передавать информацию, используя сверхразогнанные фотоны. Официальная наука пока считает, что достигнуть скоростей, превышающих скорость света, невозможно. Мы же решили проверить теорию о том, что такие скорости существуют, но передвигающиеся на них объекты невозможно зафиксировать традиционными методами, и необходимо лишь придумать, как обнаруживать их. Тогда мы собрали уникальный опытный ускоритель фотонов и основанный на том же принципе замедлитель. Признаться, никто из нас почти не верил, что устройство, основанное на никем не доказанных принципах, собранное лишь по непроверенным теориям одного непризнанного учёного, будет работать. Однако тогда у нас было полно денег и энтузиазма, и мы могли себе позволить проверять даже самые безумные теории — лишь бы они оставались в рамках закона. И — о чудо! — устройство заработало! Информация, передаваемая ускорителем, читалась на замедлителе, потери информации были ничтожны, и изолирование ускорителя и замедлителя друг от друга любыми экранами не влияло на результат. Мы ликовали и собирались уже рассекречивать и патентовать своё изобретение, когда тот же учёный, изобретатель нового принципа, обнаружил ещё один нюанс. Экспериментируя с разными режимами, он обнаружил, что если сфокусировать передаваемый луч в определённой точке, вся информация бесследно теряется, хотя, стоит чуть сместить фокус, потери сводятся к нулю. Это могло означать только одно: в данной точке излучение утекает куда-то за пределы нашего мира. Все прочие эксперименты моментально были свёрнуты, а все имеющиеся в нашем распоряжении учёные умы брошены на исследование этого феномена. Мы отправляли в этот мир самые различные послания, письма, схемы. Мы собрали ещё с десяток замедлителей в надежде уловить какой-нибудь ответ из этого мира. Естественно, как нетрудно догадаться, всё было тщетно. До тех пор, пока один из наших младших научных сотрудников — студент из Индии, нанятый младшим помощником лишь по той причине, что он плохо знал английский язык и не знал русского, что позволяло меньше беспокоиться об утечке информации — не подключил к передатчику нейроимпульсосканирующее устройство, используемое в наших играх для синхронизации виртуального тела персонажа с сигналами, передаваемыми мозгом игрока, решившись лечь самому на место оператора. Этот отчаянный парень, очевидно, совершенно не изучал инструкций по безопасности и не знал, что неправильно подключенное устройство просто обездвижит его тело, и до тех пор, пока его не обнаружат и не отключат, он будет просто наблюдать абсолютную пустоту. Мало того, опасаясь, что ему не позволят сделать нечто подобное, он сделал это ночью, когда никто не видел и не мог остановить его. Пришедшие рано утром сотрудники, обнаружив его, рассмеялись и уже собирались выводить бедолагу из состояния овоща, когда кто-то случайно обратил внимание, что его электроэнцефалограмма соответствует состоянию бодрствующего активно действующего человека, а не находящегося в вегетативном состоянии. Когда же его отключили от аппарата, он поведал, что находился в теле какого-то человека, управлял им, а вокруг был очень живой и реалистичный мир, не похожий ни на игру, ни на, тем более, галлюцинации. Ему сначала не поверили, но, повторив его опыт, обнаружили совершенно необъяснимое, но ещё гораздо более поражающее явление, чем сам факт существования иного мира: мир, в который мы нашли лазейку, был населён такими же людьми, как и мы, и передаваемый нами слепок сознания каким-то невообразимым образом захватывал сознание одного из них. Таким образом, наши люди проникли в тот мир, и теперь наша связь была двусторонней.
  — И вы думаете, я в это поверю? — Андрей прервал рассказ и крепче сжал рукоять пистолета. Как можно без каких-либо тонких настроек не только точно позиционировать случайного человека в ином мире, о существовании которого вы даже ничего не знаете, но и захватить его сознание?
  — Вы сами сейчас находитесь в таком состоянии и не верите в это? — старик демонстративно поднял брови, выражая удивление, хотя его настроение в действительности соответствовало, скорее, презрению и насмешке. — Тогда как Вы объясните то, что вы сейчас находитесь в теле человека, который, по сути, является Вашим двойником в этом мире, и лишь происходившие с вами события различают ваш характер и навыки? У вас двоих одинаковые тела — только в то время, пока Вы в нашем цивилизованном мире предавались развлечениям, тот, чьим телом Вы сейчас управляете, тратил всё время на усовершенствование физической формы и изучение боевых искусств, и пока Вы расслабленно рассуждали о смысле жизни, он боролся за выживание в диком мире, где выживает сильнейший. Вы думаете, это мы так тщательно подбирали Вам тело? Ах, не смешите: только подумайте, сколько трудовых часов пришлось бы потратить на подобную работу, и сколько стоила бы такая работа — и подобные глупые мысли сразу покинут вашу голову.
  — М-да, пожалуй, компьютеры, действительно, пока ещё не могут заменить людей-психологов на таком уровне — задумался вслух Андрей, стараясь, тем не менее, не ослаблять внимание. — Но ведь кто-то же должен был проделать эту работу? Такое ведь не может происходить само по себе.
  — Как учёные, мы тоже не можем найти покоя, пытаясь понять принципы этого механизма — ответил старик, нахмурив лоб и сложив пальцы рук — но, как предпринимателям, нам важней в первую очередь освоить получение выгоды от этого явления, в качестве объяснения же мы пока довольствуемся пока ещё не опровергнутыми теориями. На данный момент мы полагаем, что эти свойства объясняются особенностями ноосферы наших миров. Видите ли, всё говорит о том, что законы материального мира, которые мы всегда считали фундаментальными, в наших мирах лишь вторичны — первична же информационная оболочка, которая порождает всё физическое. И если допустить, что у двух этих миров одна ноосфера, всё встаёт на свои места: получается, что мы попадаем не просто в похожее на нас тело, а в своё же тело, вернее, в альтернативную версию себя. У каждого из нас есть такой двойник.
  — Хорошо, допустим. Допустим, что вы научились каким-то образом находить похожих людей в параллельном мире и захватывать контроль над их телами. Оставим пока то, что этим вы портите и даже полностью губите их жизнь — Андрей был преисполнен гнева и ненависти к старику и ко всей это проклятой корпорации, но старался держать себя в руках, пока не выяснит всё до конца. — Но ведь оказаться просто в другом мире в похожем теле — это совсем не то, что описывают ваши клиенты. Это ведь не гарантирует уникальных приключений, уникального мира, в который они попадают. Что же из себя представляют эти уникальные миры, которые никто не может взломать?
  — А Вы уверены, что хотите знать это? — седовласый мужчина строго посмотрел Андрею в глаза, и его тон был серьёзен, как никогда. — Уверены, что сможете жить с этим?
  — Мне нечего терять, я уже не смогу жить по-прежнему после того, что пережил. Так что выкладывайте всё на чистоту — уверенно ответил Андрей.
  — Что ж, я Вас предупредил — сказал старик и, уставив взгляд в точку на стене, продолжил говорить. — Пожалуй, каждого из нас волнует вопрос, что ждёт нас после гибели физического тела. Есть ли жизнь после смерти? Теряется ли наше сознание или продолжает жить, независимо от физической оболочки? Всё то, что мы открыли за несколько лет наших секретных исследований, позволяет уверенно ответить на этот вопрос. Жизнь после смерти есть. Наше сознание сохраняется в информационном архиве, информационной оболочке Земли — ноосфере — и там ничто не способно уничтожить его. Но каково это, быть чистым разумом, независимым от чужих условий? Наши исследования позволили узнать это, заглянуть за главную границу. Сознание, привыкшее жить в материальном мире, создаёт вокруг себя его имитацию. Эта имитация основана на воспоминаниях, вкусах, радостях и страхах того, кому принадлежало это сознание. Она уникальна, так же, как уникально каждое сознание, как неповторим внутренний мир каждого. В окружающей пустоте внутренний мир становится внешним. Конечно, нужно время, чтобы привыкнуть управлять своим миром, чтобы он стал воплощением надежд и ожиданий, а не опасений и страхов, но зато награда бесценна: исполнение всех желаний. Идиллия, не правда ли? Жаль, что достигнуть такой идиллии можно, лишь умерев. Так было вечность, пока мы не нашли лазейку. Мы обнаружили, что если человек, управляемый оператором из нашего мира, погибает, его сознание попадает в эту самую информационную пустоту и тут же начинает выворачиваться наизнанку, выстраивая свой уникальный мир. После этого с помощью нейроимпульсосканирующих устройств мы получаем возможность просканировать этот мир и создать на его основе виртуальное пространство. В итоге мы получаем довольно точную копию загробной жизни того человека, а так как сознание у оператора и этого человека за редкими исключениями идентично, мы, можно сказать, получаем копию загробной жизни оператора. Возможность совершенно безопасно побывать «на том свете» и вернуться назад — соблазнительно, не так ли? И тогда нам и пришла в голову идея позволить побывать операторами всем желающим, кто может позволить себе достаточно раскошелиться. Мы организовали систему в обоих мирах. Как только клиент только начинает входить в свою новую оболочку, наши агенты находят его здесь и по возможности тихо убивают, после чего наши технические специалисты сканируют ставший доступным его внутренний мир, создают его копию, модельеры и программисты подчищают его, оставляя лишь положительные моменты и запрятывая подальше большую часть кошмаров — и в результате мы получаем идеальный для клиента мир, в котором он сможет осуществить всё то, о чём он всегда мечтал. Однако вряд ли кто-то позволил бы нам заниматься этим, если бы мы представили всё в прямом свете, рассказав всё так, как я рассказал Вам.
  — Да и слишком мало людей согласилось бы играть в ваши игры, зная, что ради игры вы убиваете людей, причём даже не случайных, а двойников тех, кто играет; по сути, их самих — продолжил мысль Андрей. — Поэтому вы разработали рекламную стратегию, преподносящую всё так, как будто это всё лишь результат тонкого психологического анализа.
  — Да, люди слишком скованы стереотипами и навязанными представлениями о морали, а законодательная система слишком инертна, чтобы одобрить такое — невозмутимо согласился седовласый. — Но убийства, совершённые в другом мире, невозможно доказать. А значит, о них лучше и не знать. То, что мы даём людям, уникально. А смерть всё равно неизбежна. Поверьте, то количество людей, которое погибло от рук наших агентов, абсолютно незаметно в мировом масштабе, тем более, что мы стараемся всё обставить как можно более естественно.
  — Однако в моём случае ваши агенты облажались — с вызовом сказал Андрей и наставил дуло пистолета на седовласого.
  — Да — признал старик, и в его голосе послышались нотки чувства вины и разочарования, однако не было и намёка на страх. — Мы были вынуждены запустить проект раньше, чем это следовало бы сделать. Лихорадка на финансовом рынке в те годы неотвратимо приближала наше банкротство, все наши оставшиеся сбережения стремительно теряли свою ценность, и если бы мы не запустили игру тогда, мы бы вылетели в трубу. И более пяти лет нам сказочно везло: не возникало осложнений, которые мы не могли бы разрешить, не попадалось и столь сильного различия между двумя альтер эго, как в Вашем случае. Не попадалось и столь живучих личностей, как Ваше альтер эго. Это тело должно было умереть ещё там, на пустыре, захлебнувшись в грязи. Ни у кого бы эта смерть не вызвала особых подозрений: бывший солдат, спецназовец, вставший на скользкий путь криминала, оступился и связался не с теми людьми — такое здесь происходит на каждом шагу, поверьте мне. Но он, уже управляемый Вами, слишком быстро пришёл в себя, и нам пришлось задействовать оперативную группу. Однако, несмотря на то, что группа успешно выполнила возложенное на неё задание, ненужное воспоминание прочно осталось в Вашей памяти, и наши надежды на то, что по мере следующих приключений Вы забудете о нём, не оправдались. Всё усугубилось тем фактором, что этот спецназовец какими-то духовными практиками подавил в себе большую часть того, что Вас с ним связывало, взрастив в себе новую, беспощадную личность и встав на прямой, как луч солнца, путь воина. Этот воин обладал своим внутренним миром, но он всё же был искусственным, вторичным порождением, и его внутренний мир был столь же искусственен, что Вы быстро и раскусили. А беда, как известно, не приходит одна, и нарушивший инструкции сотрудник, за которым мы вовремя не проследили, довёл цепочку роковых совпадений до критического момента. Произошло то, что мы допускали в теории, но с чем ни разу не сталкивались: Ваше сознание возродило тело в реальном мире. То тело, в котором вы сейчас находитесь, по сути, воскресло, материализовалось. Честное слово, мы не знали, что довольно простое по своей сути устройство, позволяющее модельерам и программистам, наводящим лоск в чужих мирах, быстро и безболезненно возвращаться в реальность, может произвести такой эффект, если им воспользуется «творец» этого мира.
  — Ну и что вы собираетесь делать дальше? — Спросил Андрей.
  — О, перспективы кружат мне голову, молодой человек — с энтузиазмом произнёс старик. — Конечно, Вы доставили нам много проблем, которые нам предстоит долго разгребать. Но Вы же приоткрыли нам глаза на такие перспективы, о которых мы не могли и мечтать. Ведь если выявить закономерность того, что произошло с Вами, и научиться это повторять, то в наших руках будет, ни много, ни мало, ключ к бессмертию!
  — Это если я вам позволю — прошипел Андрей сквозь зубы, и его палец начал медленно спускать курок.
  — Ах, уберите эту бесполезную игрушку — насмешливо и спокойно сказал старик. — Вы же понимаете, что если Вы убьёте это моё тело, я всего лишь проснусь в нашем с Вами мире в капсуле поддержания жизни. Конечно, отсутствие возможности лично находиться в этом мире несколько осложнит мою работу, но не надолго: со временем я воскрешу это тело так же, как Вы воскресили своё. Вас же, сейчас беспомощно лежащего в своей биокапсуле, караулят мои сотрудники, готовые в любой момент отключить Вас от систем поддержания жизни. Вы умрёте, и Ваши здешние навыки убийцы Вам ни капли не помогут.
  — А ты не подумал, мерзавец, что я могу убить тебя очень медленно? — прошипел Андрей и выстрелил седоволосому в ногу. Старик, к изумлению Андрея, даже не дёрнулся.
  — Молодой человек, Я подумал об этом ещё задолго до Вас. — сердито произнёс седоволосый с назидательными нотками в голосе. — Моя нейроимпульсомодулирующая система настроена особым образом, и я не ощущаю боли. Я пришёл сюда работать, а не за острыми ощущениями.
  Пока Андрей, оцепенев, стоял и ждал, когда его убьют, старик легко поднялся с кресла и, лишь слегка прихрамывая, как будто его нога была не прострелена, а только немного натёрта, проковылял до висящей на стене дорожной аптечки. Вернувшись вместе с ней на кресло, он закатал простреленную брючину и стал обрабатывать рану дезинфицирующим и кровоостанавливающим средством. Заматывая рану бинтом, он продолжил говорить:
  — Конечно, глупо было бы не признать, что мы не можем просто легко убить Вас. В этом мире на данном этапе истории царит почти полный беспредел, и любое убийство сходит с рук легко, но в нашем мире это так просто не пройдёт, и просто стереть Вас и всех, кто Вас знал, не получится. Так что зря Вы так гневаетесь. Мы могли бы, теоретически, инсценировать несчастный случай, однако до этого реальных смертей в нашей конторе не происходило, и насколько силён будет этот удар по нашей репутации, сказать сложно. Возможно, это даже обанкротит нашу контору. В то же время, если мы не убьём Вас, вы расскажете всем, чем же мы занимаемся на самом деле, что тоже обернётся для нас крахом… если Вам поверят. А ведь Вам могут и не поверить: некоторые наши клиенты под впечатлением и не то рассказывали.
  — Одна тщательная проверка — и все ваши технологии станут известны — начал отходить от шока Андрей, понимая, что прямо сейчас его убивать, похоже, не собираются.
  — Вы так обиделись на нас и желаете нам зла? Да, к сожалению, скорей всего, так и будет — вздохнув, продолжал старик. — Никто, конечно, не сможет привлечь нас к уголовной ответственности за то, что мы натворили в этом мире. Но оборудование будет опечатано, и все опыты будут свёрнуты. Государственные учёные, может, и будут потихоньку повторять наши достижения, но прежде, чем они с их осторожностью и консервативностью дойдут до того уровня, до которого дошли мы, и сумеют повторить успех воскрешения, пройдут столетия. За это время умрут тысячи людей, которых мы могли бы спасти. Ну что ж, ничего не поделать. Мы сделали ошибку, и должны за неё заплатить, Вы же имеете полное право воспользоваться своим шансом и наказать нас. Идите, куда хотите, или можете присесть и подождать. Сейчас Вас аккуратно отключат и выведут в реальность. Деньги, которые Вы заплатили, Вам, конечно, вернут, включая неустойку.
  — А что будет с этим Андреем, здесь? — спросил Андрей.
  — Он «проснётся» и будет помнить всё с того момента, как его вырубили в машине перед тем, как выбросить на пустыре. Со временем адаптируется, узнает о предательстве и смерти друга. А затем и он, и окружающие будут думать, что он, как всегда, выбрался сухим из воды — ответил старик, закончив с бинтами и вставая с кресла.
  Старик подошёл к окну и стал задумчиво вглядываться в дождь. Андрей смотрел на него и не знал, что сказать. Наконец, он вспомнил:
  — А та девочка, в фальшивом городе. Она тоже ненастоящая?
  — Кто? А, Алина… — старик грустно усмехнулся — нет, она настоящая. С ней вообще отдельная, странная история. Это дочь того учёного, который изобрёл сверхускоритель фотонов. Она, на самом деле, неизлечимо больна: с младенчества она находится в вегетативном состоянии, подключенная к аппаратам поддержания жизни. Чтобы хоть как-то скрасить её кошмарную жизнь, её время от времени подключали к виртуальной реальности, но это, конечно, не настоящая жизнь. После того, как её отец добился первых серьёзных успехов, он попросил поместить её в одной из наших биологических камер и подключить к нашей системе — в государственной больнице ей не могли дать ничего даже близко похожего. Естественно, мы не могли ему отказать. Когда мы научились переселять операторов в эти тела, девочка первый раз в жизни оказалась в настоящем теле и вдохнула настоящий воздух, увидела настоящее солнце… К сожалению, злой рок преследовал девочку и здесь: её альтер эго росло в неблагополучной семье, её родители были алкоголики. Наши сотрудники помогли ей уйти от них и сделали всё, чтобы ни родители, ни милиция не искали её, но заменить ей семью не могли. Отцу же нужно было работать в нашей реальности, и он не мог находиться с ней. Неопытность и отсутствие должного внимания сыграли своё чёрное дело: однажды она пошла гулять с какими-то плохими парнями, которые избили её, изнасиловали и оставили лежать без сознания под проливным дождём. Была ранняя, но холодная осень, и она умерла от переохлаждения. Особо печальным оказалось то, что её собственный внутренний мир был почти не заполнен, когда она оказалась там. Видимо, высшие силы пожалели её, дав ей взамен дар проникать в миры других клиентов. Ей объяснили, что она не должна сильно вмешиваться в развитие событий, и она приняла правила игры. С тех пор она так и ходит, как призрак, по чужим играм, подыгрывая в эпизодических ролях. Это хоть как-то заменяет ей отсутствие реальной жизни.
  — Она сказала, что уже больше двух лет находится в том мире. — сказал Андрей.
  — И вы ей поверили? Молодой человек… — Старик снисходительно помотал головой и укорительно поцыкал языком — Она послушная девочка, не нарушает правила, как мы ей и сказали; и ещё хорошая актриса.
  Андрей молчал, не зная, что ещё сказать. Тут его глаза стало заволакивать влагой. Подумав, что это слёзы, он поспешил вытереть их, стыдясь своей неуместной сентиментальности, но протирание ничего не дало, слёз не было видно, но глаза видели по-прежнему размыто. Наконец, Андрей понял, что это не слёзы, а биологическая жидкость в камере поддержания жизнедеятельности. Её уровень спадал, и вскоре Андрей уже мог хорошо видеть и самостоятельно дышать. Те же медсестрички, которые помогали ему в самом начале, сейчас снимали с его тела последние датчики. Только сейчас они были не такие весёлые и улыбчивые — на их лицах была растерянность и страх, они молчали, боясь сказать что-нибудь лишнее. Когда он вытер с себя полотенцем остатки геля, ему принесли его одежду. Застегнув последнюю пуговицу и собравшись уходить, он сказал медсёстрам:
  — Передайте своему шефу, чтобы они продолжал исследования. Я не буду прерывать их.
  Очевидно, медсёстры ничего не поняли, так как не были посвящены в подробности, но,  переглянувшись и закивав головами, заверили, что передадут.
  Когда Катя вернулась домой и застала Андрея сидящем в кресле, она была удивлена.
  — Андрюш, ты же в «Истине» должен быть — сказала она.
  — Я уже вернулся — ответил он.
  — Ты что, не застраховался? — спросила она по-прежнему с удивлением в голосе.
  — Застраховался. Просто сюжет коротким оказался. — устало пробормотал он.
  — Это… Нет, это что-то неправильное… Они там что, халтурить, что ли вздумали? — начало растерянно тараторить Катя — Так, мы сейчас им позвоним и узнаем, что это за безобразие…
  — Не нужно — перебил её Андрей и сурово посмотрел ей в глаза: — Ты что, не рада меня видеть?
  — Ой, ну что за глупости ты говоришь, Андрюш… Конечно, рада, только ты же теперь что, без отпуска остался…
  «А она ведь врёт» — подумал Андрей, но вслух только пробормотал, что отдохнёт и дома.
  — Ну, ладно, конечно…
  Катя, чтобы прервать неловкую паузу, осторожно присела к Андрею на колени, приобняла его и, поглаживая тыльную сторону его ладони, шутливо спросила:
  — Ну как, ты нашёл Истину?
  Андрей снова прокрутил в памяти все последние события, произошедшие с ними. Подумал о искусственном городе с его искусственными жителями; о девочке, которая, возможно, сейчас ещё там, а может — уже в чьём-то другом мирке; о сотнях тысяч тех, кто безвременно погиб от рук работников проекта «Истина где-то рядом-3», чтобы поразвлекать своё альтер эго из параллельного мира, и сейчас проводят время в своих воспоминаниях, которые стали их миром; посмотрел на свою жену, которая так же легко неосознанно убила своего двойника, как и многие его друзья. «Есть ли у тех людей шанс когда-нибудь снова вернуться в настоящий, внешний мир?» — думал он — «для чего они там существуют? Да и многим ли лучше их существование здесь? Насколько более реален этот мир? Ведь если всё так, как сказал тот седоволосый старик, этот мир отличается лишь тем, что здесь люди все живут вместе и творят окружающий мир вместе». Найти Истину может каждый, она у всех на виду. Но вот понять, что это Истина, поверить в неё и принять…
  — Нет — ответил он. — Всё обыскал, но так и не нашёл. Видимо, Истина далеко отсюда.
  



1